Письмо из деревни. Константин Аксаков

и лишают его легкого, быстрого и подвижного, но часто могущественного влияния. Впрочем, других журналов, вероятно, нам не нужно, если их нет. Существуют не зависящие от издателей и писателей обстоятельства, – но что об них говорить? Сытые журналы, хвастающиеся количеством печатных листов, выходят в множестве: в час добрый!

      Интересное зрелище представляет наша журналистика. Времена, видно, переменились: теперь журналами щеголяет Петербург; там, в этом центре всяких спекуляций и оборотов, в особенности литературно-торговых, рождаются они, плотные, гоняющиеся за величиной, не боящиеся известной русской пословицы. Итак, вся журналистика в Петербурге. В Москве теперь один журнал, в котором часто много интересных статей, но который не имеет тоже истинно журнального характера. Если говорить о журналистике, почти приходится говорить об одном Петербурге, по крайней мере, о нем особенно. Итак, поговорим о петербургской журналистике.

      О, журналистика в Петербурге! Боже мой! Чего там нет! Какие сокровища! «Библиотека для чтения», «Маяк», «Отечественные записки», «Литературные прибавления», «Северная пчела» и пр., и пр. А сколько периодических изделий: «Физиология Петерб.», «Вчера и сегодня», «Зубоскал» и пр., и пр. Право, глаза разбегаются. Не знаешь, о чем говорить сперва. Но если начинать сначала, так надо говорить о «Библиотеке для чтения». От нее сыры-боры загорелись.