В 12 кн. «Р<усски>й в<естник>», разбирая статью Ю. Ф. Самарина[3], пространнее говорит о народности, высказывает по этому поводу странные или ошибочные мысли и, кажется, ложно понимает мысль своих противников. Какая-то темнота и неопределенность заметны в словах его. Видно, что вопрос о народности далеко не представляется у нас в той ясности, которая, кажется, должна бы быть его принадлежностью, ибо вопрос этот так прост.
Да, мы не думали, чтобы пришлось доказывать законность и необходимость русского воззрения или вообще воззрения народного. Но, видно, еще не пришло время, когда это будет ясно само собою. Самое непонимание даже мысли о необходимости русского воззрения есть доказательство, что мы еще не так близки к самобытной эпохе и что наше подражательное направление еще не прошло. Скажем кстати, что этот спор о народном воззрении был бы непонятен ни для француза, ни для немца, ни для англичанина (для англичанина всего менее). У этих народов народность действует постоянно, чувство ее живо, мысль вытекает прямо из нее и стремится к общечеловеческому. Народность их лишь только возвышается и светлеет на общечеловеческом деле (как сказали мы в т. 1 «Р<усской> беседы»); странно было бы доказывать этим народам необходимость их народного воззрения, когда оно у них есть и неотъемлемо слито со всею их жизнью, со всеми их подвигами. Именно они-то, народы западные и западная мысль, никогда не стали бы отказывать русскому народу в праве на самостоятельное воззрение. Мир славянский настолько для них и важен, насколько он самобытен и своеобразен. Но у нас другое дело: у нас этот вопрос не странен или, лучше, кажется странным для иных с противоположной совершенно стороны. Англичанин, француз, немец отвечали бы: да как же может быть общечеловеческое без народного в то же время воззрения? А у нас говорят: да как же при народном воззрении может быть общечеловеческое?
Но, быть может, спор заключается в словах. Хорошо бы, если бы так! Но нет. Это не в словах спор. Постараемся еще раз высказать со всею возможною ясностью наши мысли о народном воззрении.
Прибегнем к сравнению. Сравнение не доказательство, скажут нам. Положим так, но сравнение есть объяснение вопроса, а это едва ли не всего нужнее. Главною причиною споров, по большей части, служит то, что вопрос не объяснен. Итак, постараемся объяснить вопрос; тогда, может быть, и доказательств не нужно будет. Впрочем, сравнение, к которому мы намерены прибегнуть, почти и не сравнение, а совершенно однородное дело.
Случается нередко, что человек (очень умный даже) находится под влиянием другого, который для него то же, что безусловный наставник или непогрешимый учитель. Так человек на все смотрит глазами своего учителя, повторяет его мысли, даже выражения, повторяет с толком, объясняет их хорошо, но постоянно живет чужим умом. Такой человек не имеет самостоятельного взгляда на вещи, не имеет своего мнения: а между тем поприще знания и понимания так бесконечно, как бесчисленны стороны неисчерпаемой истины! Было бы и ему над чем потрудиться, принести и от себя что-нибудь в общую сокровищницу человечества, была бы и для него своя доля работы, сообразная с его талантами, с его личностью. Учитель его беспрестанно приходит к новым мыслям, беспрестанно делает открытия, а он, вечный покорный ученик, принимает их, повторяет… и довольствуется этою служебною деятельностью. При виде такого человека очень естественно возникает совет, который дают ему одни: «Перестань повторять только чужие мысли, взгляни на вещи сам, имей свое мнение, мнение самостоятельное. Ты удивляешься своему учителю; но учитель твой потому и открывает новые идеи, что самостоятелен. Будь же самостоятелен и ты; тогда и ты что-нибудь сделаешь на пользу общую». Совет, кажется, очень законный, не правда ли? Совет, который дадим мы всякому человеку. Но гораздо легче принимать и повторять, хотя и с толком, чужие мысли, чем думать самому; гораздо удобнее роль смиренного