Он мало кого помнил из друзей своих тестя и тещи. Скорее всего их просто не было. У таких малоприятных людей их и не могло быть. Существовали враги, недруги, деловые партнеры, полезные люди, очень-очень полезные люди… Но друзей не было. Стало быть, и радоваться завтра их страшной кончине будет некому. Явится скопище равнодушных вежливых людей, прибывших на похороны, чтобы засветиться, чтобы с кем-то встретиться, и только.
– Завтра их будет очень много – людей, которые станут вытирать сухие глаза, говорить что-то нужное, но при этом они будут испытывать тайное удовлетворение. Вот как, мол, все вышло-то у этих Иванцовых, а у них-то самих все хорошо, все удачно складывается. Тьфу-тьфу, конечно! Но Иванцовы сами виноваты, сами напросились на такое.
– Что, прямо так и будут рассуждать? – притворно ахнул Влад, в душе этих людей очень даже понимая.
Тесть его с тещей, мягко говоря, совались порою туда, куда всем смертным ход был от рождения заказан. Ему, например. Он со своей щепетильной порядочностью не то чтобы желал использовать чужие секреты себе во благо – он их и знать не желал вовсе.
И как только удавалось этим двум пенсионерам, в таком возрасте, при своем малоподвижном образе жизни сохранять настолько энергичную, активную подлость?
– О, милый, думать станут по-разному. И тебе, полагаю, достанется тоже.
Ленка взглянула на него с каким-то нехорошим прищуром. И он сразу забеспокоился.
– И как же станут думать обо мне?
– Ну… К примеру, станут шептаться по разным углам, что мы теперь с тобой – состоятельные наследники. Что к тебе перейдут акции отца, а их у него немало. Он же тебе их завещал, не так ли?
И вновь – этот нехороший взгляд из-под растрепанной белобрысой челки. Вот этим она его разозлила, да так, что он готов был ей на голову выплеснуть остатки ромашкового чая, который она не допила – и ему не позволила.
Что за намеки, черт побери?! Это его – Влада Ковригина – бизнес! Пусть никак там его имя не фигурировало – в то время нельзя ему было светиться, он состоял на службе в муниципалитете и рассчитывал сделать со временем политическую карьеру. Со временем, правда, одумался. Но в тот момент пришлось ему фирму оформить на тестя. Больше не на кого было. Потом он тысячу раз об этом пожалел, конечно, дурак! Лучше бы на соседа оформил, чем на этого упыря! Но дело-то и деньги были не тестя! Деньги-то и сам бизнес были его – Влада. Ленке ли не знать?! Почему же она щурится? Чего язвит?
– Вот, могут и фирму сюда приплести. И интерес твой в его смерти увидеть, – вялым голосом продолжила она. – Народишко, он такой… Ему только повод создай для фантазии, такого нагородит.
Влад внутренне взорвался, но кое-как совладал с собой. Медленно вылез из-за стола, хотя – видит бог! – очень ему хотелось швырнуть стул на пол и вместе с ним – что-нибудь и из посуды грохнуть. Да так, чтобы позвончее, чтобы с боем стеклянным! Чтобы Ленкино посеревшее от страданий лицо вытянулось, чтобы глаза ее – сухие, пустые и холодные – наполнились все же слезами.
Сладил он со злостью, молодец. Отвернулся от жены, подошел