© Суриц Е.А., перевод на русский язык, 2013
© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2013
Для Майкла и Люси
Маленькая читательница
Интересные люди эти папы и мамы. Собственного ребёнка, пусть он и самый отвратный зануда, какого вы только можете себе представить, они считают просто чудом природы.
Некоторые родители идут ещё дальше. Они так ослеплены обожанием, что ухитряются убедить себя, будто в их ребёночке заметны черты гениальности.
Ну и что, и подумаешь, и кому какой от этого вред. Так мир устроен. Но когда эти самые родители начинают рассказывать об изумительных качествах собственного противного отпрыска нам, вот тут уже самое время завопить: «Скорей несите тазик! Нас сейчас стошнит!»
Школьным учителям вечно приходится с кротостью выслушивать подобную чепуху от счастливых и гордых родителей – сущая пытка! – но уж они и отыгрываются, когда настаёт срок писать об итогах за четверть. Будь я, например, школьным учителем, я бы, конечно, стряпал самые сокрушительные, самые едкие отзывы об этих обожаемых детках. «Такого тупицы, как ваш сын Максимильян, – писал бы я, – ещё свет не видывал. Хочу надеяться, что у вас есть семейный бизнес, куда вы его и приткнёте по окончании школы, потому что ни на каком ином поприще, могу спорить на что угодно, работы ему не видать, как своих ушей». Или, будь я случайно в более лирическом настроении, я, наверно, высказался бы так: «Удивительно, но факт: слуховые органы у кузнечиков расположены по обе стороны от брюшка. Ваша дочь Ванесса, судя по тому, что она усвоила за истёкшую четверть, слуховыми органами вовсе не обладает». Я даже мог бы, ещё глубже зарывшись в естествознание, написать: «Периодическая цикада шесть лет томится личинкой в подземной тьме и только шесть дней после этого вольно порхает, наслаждаясь солнцем и воздухом. Ваш сын Уилфрид шесть лет протомился в нашей школе в виде личинки, а мы всё ждём не дождёмся, когда же он наконец примется вольно порхать». Какая нибудь особенно вредная девчонка меня, возможно, побудила бы сообщить: «Ваша дочь Фиона сверкает ледяной красотой, в точности как айсберг, но, в отличие от айсберга, у неё под блестящей поверхностью ровнёхонько ничего не таится». Думаю, я не без удовольствия строчил бы эти отчёты о поганцах из моего класса. Но хватит, проехали. Нам пора продолжать.
Иногда встречаются родители – ну, совершенно противоположного склада, эти вообще без всякого интереса относятся к собственным детям, и вот они-то, конечно, гораздо хуже, чем родители обожающие. Мистер и миссис Мухомор принадлежали как раз к числу таких родителей. У них было двое детей – сын Майкл и дочь Матильда, и на Матильду они смотрели буквально как на болячку. Уж такая болячка вещь: вам приходится покорно с нею жить и ждать, когда же наконец можно будет её сковырнуть и от неё избавиться. Мистер и миссис Мухомор просто мечтали о том времени, когда они наконец смогут избавиться от Матильды и отправить её, скажем, в соседний округ, а лучше бы и вообще куда подальше.
Очень плохо, конечно, если родители смотрят на обыкновенных детей так, будто те – болячки или мозоли, но гораздо, гораздо хуже, если ребёнок необыкновенный, то есть наделён исключительно нежной душой и на редкость одарённый. В Матильде сочетались оба эти качества, но особенно разительно она отличалась от всех прочих маленьких детей своими способностями. Она так быстро соображала, так всё схватывала на лету, что даже самые слабоумные родители, кажется, не могли бы этого не заметить. Но мистер и миссис Мухомор были до того бестолковы, до того поглощены своими дурацкими, никчёмными делишками, что ничего особенного в своей дочери не замечали. По правде говоря, я даже не уверен, что, вползи она в дом со сломанной ногой, они бы это заметили.
Майкл, брат Матильды, был мальчик как мальчик, самый обыкновенный, но сестра – сестра, как я уже сказал, была такая девочка, такая девочка, что даже не верится! В полтора года она прекрасно говорила и знала столько же слов, сколько и большинство взрослых. А родители, вместо того чтобы радоваться, восхищаться и нахваливать, обзывали её болтушкой, трещоткой, балаболкой и резко ей выговаривали в том смысле, что маленьких девочек должно быть видно, но не слышно.
В три года Матильда начала читать, разглядывая газеты и журналы, разбросанные по дому. В четыре года она уже бегло читала и, естественно, затосковала по книгам. Из них в просвещённом семействе выискалась одна, настольная книга миссис Мухомор – «О быстром и лёгком приготовлении пищи», и когда Матильда прочитала её от корки до корки и выучила наизусть все рецепты, то поняла, что ей бы хотелось чего-нибудь поинтересней.
– Папа, – попросила она как-то раз, – может, купишь мне книжку?
– Книжку? – удивился он. – Это ещё, спрашивается, зачем?
– Чтобы читать, папа.
– Да чем тебе телик не угодил? Слава тебе господи, телик у нас отличный,