– Что-то я ничего на твоей карте не понимаю.
Начинает водить по ней толстым пальцем со сбитым ногтем – заслуженным таким пальцем полярного вездеходчика. Поводив достаточно долго, отрывисто побормотав себе под нос что-то неразборчивое, пару раз недоверчиво хрюкнув, снова поднимает глаза:
– Ты хоть понимаешь, парень, где это всё находится? Сюда надо прежде всего попасть, а ты ещё хочешь на кого-то охотиться…
Экспедиции в наши дни становятся делом не таким уж и сложным. В один прекрасный день вы, лёжа на любимом диване, потягивая пиво и бесцельно переключая телевизионные каналы, вдруг случайно натыкаетесь на фантастические красоты истоков Нила, захватывающие дух просторы полярных пустынь, виды камчатских гейзеров или венесуэльских саванн. Что-то западает вам в душу – и уже через несколько дней вы полночи не можете заснуть: в вашем сердце поселилась Мечта. Если финансы позволяют, то в скором времени (а если пока не очень позволяют – то спустя несколько лет) вы обращаетесь в хорошее туристическое агентство. Профессионалы этого бизнеса обеспечат вам и шампанское на кромке ледника Хельминнфрос, и незабываемые вечера на смотровой площадке над водопадом Виктория, и облёт на вертолёте лавового озера вулкана Мауна-Кеа.
Охотничьи экспедиции ничем в этом плане не отличаются от туристических – разве что ценой.
Профессионалы легко обратят в рутинную техническую задачу исполнение любой вашей мечты, в том числе и экспедицию за большим зверем.
Но это в наши дни торжества технологий.
А в древности экспедиции за большим зверем были примером предельного испытания всех человеческих способностей.
История охотничьих экспедиций уходит в настолько далёкое прошлое, что достоверно отследить её истоки не представляется возможным. В античные времена гладиаторы и призовые бойцы схватывались на аренах амфитеатров с привезёнными с самых краёв Ойкумены львами, турами, леопардами, тиграми и даже слонами. Немного позже высшей доблестью стало считаться преследование этих зверей в местах их обитания. Королевские дворы и парламенты, раджи и тинги аплодировали отважным путешественникам, привозившим из дальних стран штабеля слоновьих бивней, кипы крокодильих шкур, тонны бизоньего мяса.
Исследовательские и завоевательские экспедиции XVII – первой половины XX века обязательно включали в себя и охоту. Одним из самых ярких примеров этого стала история самоокупаемости исследования Северной Земли за счёт сдачи молодому Советскому государству шкур белых медведей.
Огромные сборы привозились из приполярных областей экспедициями капитана Росса, герцога Абруццкого, Н. Норденшельда, Ф. Нансена, Р. Самойловича, Г. Ушакова.
Заметный вклад в изучение американской фауны внесла знаменитая экспедиция М. Льюиса и У. Кларка, доставившая большие сборы шкур, черепов и даже полных скелетов антилоп-вилорогов, бизонов, медведей гризли.
Участники охотничьих экспедиций этого периода буквально «снимали сливки» с фауны регионов, ранее не испытывавших на себе влияния цивилизации. Некоторые рекорды, установленные тогда рядовыми коллекторами и стрелками, не превзойдены за почти сто пятьдесят лет спортивной охоты на двух континентах – достаточно вспомнить рога снежного барана, добытые на Камчатке экспедицией Ф. Рябушинского в самом начале XX столетия. Я бы, кстати, с удовольствием посмотрел на результаты оценок рогов яка и барана Марко Поло, добытых экспедициями Н. Пржевальского, П. Козлова и Б. Громбчевского, как и на обмеры медвежьих черепов из сборов Г. Стеллера и И. Вознесенского: уверен, они весьма впечатляющи.
Экспедиции за трофеями были одной из обязательных составляющих так называемой «большой игры» – проникновения русских и англичан на нейтральную территорию Средней Азии. Другое дело, что уж эти-то экспедиции по-настоящему охотничьими обычно не являлись.
Что касается приполярных районов, то настоящие трофейные охоты в них были скорее исключением, нежели правилом. Мне известна лишь одна полномасштабная охотничья экспедиция, наподобие африканских сафари, предпринятая в 1910 году мультимиллионерами Г. Уитни и П. Райли под руководством капитана Р. Бартлетта.
Если же говорить о классической русской охоте, то она практически не носила ни трофейного, ни экспедиционного характера. Аристократическое сословие волновало в первую очередь количество убитых животных, во вторую – размеры отдельных экземпляров, а уж о таких мелочах, как честный поиск, пусть даже и с помощью охотника-проводника, никто не задумывался. Поэтому уделом русских охотников из привилегированных классов оставались охота на медведя в берлоге и загоны в вольерах. Образ «великого русского князя на сафари», растиражированный и высмеянный голливудскими фильмами, не соответствовал действительности ни в чём: великие русские князья старались охотиться в специально подготовленных угодьях в Европейской России.
Охотники-путешественники оставили