это современная нам, и если не сегодняшняя, то, во всяком случае, вчерашняя бурса. Читая повесть г. Измайлова, чувствуешь, что даже нравы и быт, так талантливо описанные г. Потапенко в его «Бурсацких воспоминаниях», уже отошли от нас в даль времени, образовав как бы средний этап, связующий теперешнее духовное училище с приснопамятной, страшной бурсой Помяловского. Но, несмотря на то что многое смягчилось, просветлело, улучшилось, все-таки мрачные тени Элпахи, Ipse, Тавли и их достойных наставников и до сих пор еще незримо витают в стенах рассадников будущего духовенства. Наставники уже не порют своих питомцев «на воздусях» и прочими способами, но часто вздыхают об этих прелестях старого доброго времени, ограничиваясь невинными щелчками в лоб, и между учеником и учителем лежит глубокий антагонизм. Вымазать серебряные пуговицы учительского мундира чернилами, напихать в его карманы бумажек, заставить учителя испачкаться о парту, натертую мелом, считается высоким проявлением бурсацкой доблести. В преподавании, сравнительно с доисторическими временами, произошли, конечно, большие перемены. Варварские учебники, переполненные архаизмами и ломоносовскими периодами, вышли из употребления, но катехизис и церковный устав и теперь еще учат «назубок», иногда не постигая смысла предмета, но запоминая даже порядок вопросов. «Ученик заучивал, – пишет г. Измайлов, – что в такие-то дни стихиры поются «на шесть», а в такие-то «на десять», что есть стихиры на «господи воззвах» и на «хвалите», но какой смысл заключался в этих кабалистических терминах, «на десять» и «на шесть», это знали только очень немногие счастливцы, которым это уяснили дома». Взаимные отношения учеников заметно смягчились, но все-таки «силачи» облагают произвольными налогами «блаженных» или устраивают новичкам «избиение по алфавиту»; «отчаянные» пьянствуют и творят всякие мерзости; классные шуты, по-бурсацки – «смешные», пьют чернила и едят траву, с целью вызвать у зрителей смех, «торгаши занимаются ростовщичеством и лихоимством» и т. д. Кормят бурсу, конечно, несколько получше, чем во времена Помяловского, но тем не менее она весь день ходит полуголодная. Ее внутренняя жизнь мало интересует педагогический персонал, и, предоставленные самим себе, ученики наполняют свободное время поразительными по своей дикой бесцельности развлечениями. Вот, например, перечень тех неофициальных занятий, которым однажды Кузьма посвятил вечерние часы:
