Шаги за спиной. Сергей Лукьяненко

же легко, как остывающий мотор, как чахнущую траву, как плещущий на дне бака бензин. Кончался еще один день.

      Тоскливо и одиноко.

      А в ушах – будто бился незримый метроном, все чаще и чаще, разгоняясь, захлебываясь собственным стуком…

      Очень хотелось напиться. Он даже представил, как это будет. Маленький номер в дешевой и ветхой гостинице, остатки бренди на дне бутылки, гулкая пустота в голове, скомканное шершавое покрывало, в которое можно уткнуться лицом, даже не разбирая постели…

      Солнце, невидимое сквозь тучи, скрылось за горизонт.

      – К черту… – прошептал он, выбрасывая недокуренную сигарету. – К черту, к черту…

      Он повернул ключ, мотор зашуршал – мягко, радостно, удивленно. Город рванулся навстречу. На улицах вспыхнули фонари, расчертили путь желтыми стрелами. Будто посадочные огни аэропорта, стремительно набегающие под колеса…

      Он въехал на проспект, когда вечер окончательно вырвался на свободу. В серой полутьме вставали дома, вспыхивали желтые пятна окон – будто невидимый великан щедро осыпал стены сияющим конфетти.

      Вечер начался.

      Он не мог не смотреть в проплывающие мимо окна. В окна с теплым светом настольных ламп под цветными абажурами, в окна с рядами цветочных горшков под белыми трубками дневного света, в окна с ослепительным блистанием хрустальных люстр, в окна со стыдливыми желтыми огоньками голых лампочек, в окна с неярким мерцанием ночников. Люди садились за обеденные столы, люди переодевались в домашнее, люди собирались в гости, люди укладывали спать детей, люди включали телевизоры и компьютеры, разворачивали газеты и доставали припасенную на вечер книжку.

      Ему стало хорошо.

      Он остановил машину у первого же ресторана, маленького и уютного, словно бы прячущегося между жилыми домами. Запарковался. Мотор умиротворенно умолк.

      Метрдотель – спокойный, солидный, снисходительно-доброжелательный, отвел его к столику – подальше от оркестра, в мягкий полумрак, к столику на двоих. Официант – молодой улыбающийся парень, не прислуживающий – а словно играющий в услужение, подал винную карту и меню. Поднес массивную зажигалку, когда он раскупорил новую пачку и закурил, принял заказ и ушел – неторопливо, но быстро.

      Вначале он утолил голод. Чашка картофельного «деревенского» супа. Молодая телятина с рассыпчатым рисом, острый пахучий соус, бокал красного вина – в меру терпкого, хранящего солнечное тепло. Потом – официант наполнил бокал, прежде, чем он успел об этом подумать, и вновь исчез в отдалении – откинулся на стуле, посмотрел в зал.