Портрет Мунэ-Сюлли. Влас Дорошевич

веранды бросает в него розой.

      Роза рассыпается, и лепестки ее обсыпают стол, мавра, его живописный костюм.

      Отелло ловит и прижимает к губам лепестки розы.

      Смеющаяся, с золотистыми волосами, венецианка и мавр, обсыпанный розовыми лепестками.

      Вы оглядываетесь на публику.

      – Как хорошо! – говорят одни глазами.

      Другие не могут удержаться от иронической улыбки.

      Париж, наверное, весь пришел в восторг.

      Жюль Леметр нашел это «трогательным и чудесным».

      Катулл Мендес написал об этом в своей рецензии стихотворение в прозе.

      Арман Сильвестр находит, что это хорошо, как сама поэзия.

      Ростан сказал, что на одну эту тему можно написать пьесу в 5 актах в стихах.

      Эта игра, проходящая между двумя влюбленными, кажется сентиментальной.

      Росси, уводя Дездемону ночью в свой дом, кидал на нее взгляд, полный страсти.

      И мы видели, какой безумной страстью пылает мавр к Дездемоне.

      Сальвини улыбался Дездемоне и гладил ее по щеке, как ребенка.

      И мы видели, как верит этому ребенку стареющий Отелло.

      Мунэ-Сюлли перебрасывается с Дездемоной цветами, как пастушки на сентиментальной картинке.

      Если там было много чувства, – здесь много чувствительности.

      В минуту подозрений и гнева, Отелло попадается под руки гирлянда, которую сплела Дездемона, – и он топчет белые цветы.