– Ну? – спросил капитан Джон. – Как вам такая гавань?
– Как получилось, что мы и ни намека не увидели, пока мимо шли? – сказала Сьюзан.
– Камни слишком далеко в озеро выступают.
– Здесь ее никто не найдет, – сказала Сьюзан.
– А если враги насядут на нас превосходящими силами, мы сможем бежать сюда, – сказала Титти. – Бухту ниоткуда не видно, даже с острова. Это самая лучшая гавань, какую только представить можно!
– Носовой причальный конец можно заложить вон за тот пень, – сказал капитан Джон. – А кормовой завести за куст на скале. Тогда «Ласточку» и вытаскивать не понадобится – пусть плавает. Это лучше, чем полкорпуса на сушу волочь!
– Можно, я ее привяжу? – попросил Роджер.
Джон вручил ему фалинь*.
– Зачем ты дерево крестиком пометил? – спросил Роджер.
– Какое? Каким крестиком? – не понял Джон.
– Вот тут.
Почти на самом верху высокого – фута четыре – пенька со стороны воды белой краской был нарисован крест. Метку нанесли довольно давно, краска успела поблекнуть – ни Джон, ни Титти ее не заметили. Да они и думали больше о камнях, чем о деревьях.
– Я ничего не рисовал, – сказал Джон. – Крестик, наверно, там уже был.
– И снова туземцы, – грустно проговорила Титти. – Все это значит, что и об этой гавани всяким посторонним известно.
– Не удивлюсь, если это те же самые люди, что костровую яму обустроили, – заметила Сьюзан.
И в этот момент старпом Сьюзан вспомнила, что была по совместительству судовым коком.
– Чайник, наверно, вскипел уже! – воскликнула она. – Пойду огонь гасить. И яйца уже были готовы, когда вы посвистели!
Она убежала в сторону лагеря.
Остальные заново столкнули «Ласточку» на воду. Капитан Джон заложил запасной конец за уточку на корме. Матрос Титти взяла его и полезла на валуны. Роджер держал носовой фалинь. Потом Джон сошел на берег. Титти натянула кормовой конец и обвела его кругом небольшого рябинового куста, росшего на скале. Роджер и Джон крепко привязали фалинь к пеньку, помеченному белым крестом. «Ласточка» благополучно покачивалась в маленькой гавани, имея под килем два или три фута воды, расчаленная на две точки и надежно укрытая со всех сторон.
Капитан Джон с гордостью поглядел на суденышко.
– Самая лучшая гавань на свете, – сказал он. – Другой такой нет.
– Вот если бы еще никто не знал о ней, кроме нас, – добавила Титти.
И они поспешили обратно к месту стоянки.
Лагерь успел принять обжитой вид. На поляне красовались две палатки, растянутые между двумя парами деревьев. В одной собирались спать старпом и матрос, в другой – капитан с юнгой. На открытом пространстве под деревьями весело горел костер. Скипевший чайник стоял на земле, из носика