Поющий для всех. ДЛЯ ВСЕХ. А не избирательно.
Успокойтесь! Девяносто девять процентов из нас,
Никогда не встанут с Пушкиным и Пастернаком на одной полке,
И никто не услышит ваш, вопиющий в пустыне глас,
Хоть голос сорви, охрипни – никакого не будет толку.
Да, и я по большому счету, увы, не поэт.
И не стать мне никогда Цветаевой или Ахматовой новой.
Да пофиг. Я к этому не стремлюсь. Поверьте – нет.
У меня своя фамилия есть. Я Иванова. Валентина Иванова.
Волчья Любовь. New
В глухом лесу, в забытом богом крае,
На покрывале из живых цветов,
От смертной и кровавой, страшной раны,
Уходит к предкам гордый сильный волк.
Ещё в сознании, еще немного дышит,
Еще по венам тихо кровь бежит,
Еще пока и видит он и слышит,
И память долгой жизни ворошит.
Осенней ночью под дождем из листьев,
Он в этот мир пришел под шум грозы.
Художник-осень рисовала кистью,
Дорогу в жизнь волчонка егозы.
Вскормленный молоком волчицы мамы,
Он силу обретал и день за днём,
Усталости не чуя и упрямо,
Горел познания неистовым огнем.
Зимой уже он сам искал добычу,
Заматерел, окреп, стал опытней, умней,
И ради интересной сильной дичи,
Готов был ждать в засаде пару дней.
Однажды у лесного водоема,
Когда весна будила к жизни лес,
Волчицы образ раньше незнакомый,
Перед глазами вспыхнул и исчез.
Покой потерян, сердце волчье бьется,
И рвется из груди наружу стон,
А его мама весело смеется:
– Попал, сыночек! Вот и ты влюблен.
Как твой отец, вожак огромной стаи,
В зубах цветы охапками носил.
Мы парой с ним весной однажды стали,
В итоге с нами ты теперь – наш сын.
Искал повсюду волк свою волчицу,
Весь лес вдоль – поперек исколесил.
И помощи у ветра, зверя, птицы,
Надрывно и отчаянно просил.
Но лес молчал, храня свои секреты.
А может просто время не пришло…
Но вот однажды в середине лета,
Волков судьбой в одном бою свело.
Облава. Егеря. Капканы. Ружья.
Как пятна крови, яркие флажки.
Волк понял – обложили, он окружен.
Пульсирует одно – беги… Бегиии!
И напролом, сквозь лес, сдирая лапы,
Так больно хлещут ветки по глазам,
Почувствовал дыханье чье-то рядом,
С ним бок о бок… Она! Святые небеса!
Теперь ему не только выжить нужно,
Спасти её, от боли защитить.
От злых людей, и от бездушных ружей.
Готов на всё, чтоб рядом с нею быть.
Из шума выделил сухой щелчок затвора,
Рванул в кусты, охотника сметя,
Охотничья озлобленная свора,
Оскалила клыки –