– Наверное, ты прав. Нужно только каждое утро поить Тару валерьянкой, иначе она нас съест.
Филип заливисто рассмеялся.
– У нас есть шанс устроить нормальную жизнь. Если ты понимаешь, о чем я…
Эйприл заглянула ему в глаза.
– Что ты имеешь в виду?
Он приблизился к ней.
– Я немало девушек в жизни повидал, но такую, как ты, встречаю впервые. Твердую, как сталь… но такую нежную с моей девочкой. Никогда не видел, чтобы Пенни так кому-то открывалась… Черт возьми, ты же нас спасла, когда нас едва не сожрали эти твари. Ты, Эйприл, крайне необычная девушка.
Теперь она поняла, что имел в виду Филип. Ее щеки вспыхнули, и Эйприл смущенно опустила взгляд.
Филип нежно обнял девушку и поцеловал. Эйприл сделала шаг назад.
– Я не знаю, Фил… то есть… не знаю, стоит ли… ты понимаешь…
Если она даст ход этим отношениям, что будет с Тарой? Насколько накалится атмосфера? Насколько это все усложнит? Как повлияет на их безопасность, на их шансы на выживание?
Филип не дал ей опомниться. Он наклонился и снова поцеловал ее. И на этот раз она обвила его руками и ответила на поцелуй. Эйприл сама не понимала, что с ней происходит. В объятиях Филипа она чувствовала себя такой слабой, хрупкой… и в то же время – защищенной от всего на свете. Словно электрический ток, волна эмоций прошлась по ее телу. Голова закружилась. Эйприл не заметила дождя, забарабанившего по стеклянной крыше. Она даже не заметила, как Филип мягко положил ее на пол. Их губы сомкнулись в страстном поцелуе, сильные руки Филипа поглаживали ее грудь.
Гроза неистовствовала. Ливень хлестал по стенам. Молнии ежесекундно озаряли бушующее небо. Грубые пальцы Филипа разорвали застежку под грохот наэлектризованных грозовых туч. Джинсы Эйприл наполовину спущены, кофта уже на полу… как вдруг в голове девушки пронеслась мысль.
– СТОЙ!
Филипа захлестнула волна животного желания. Он словно не услышал, как она просит его остановиться. В этот момент его мозг отключился, им руководили лишь инстинкты. Один инстинкт.
– Боже, я прошу тебя! Стой, пожалуйста! – словно откуда-то издалека доносился умоляющий голос.
Но его это не остановило. Он знал, что втайне она любит его. Она хочет этого не меньше, чем он. Что бы она ни говорила. И Филип продолжал, несмотря на ее сопротивление. Он входил в нее снова… и снова… Пока Эйприл, наконец, не затихла.
Волна удовольствия прокатилась по его телу, и Филип в изнеможении перекатился на спину. Еще пару минут он пытался прийти в себя, разглядывая яркую мозаику озаренного молниями неба.
Сердце Филипа колотилось, как сумасшедшее, а кожа покрылась липким, холодным потом. Ему казалось, будто он – разбитое зеркало: частица его собственной души откололась и отразила лицо монстра. Что же он натворил? Он понимал, что поступил плохо. Но ему