Комментарии к эпохе колонизации
1. The Game. Игра
2. Поверхностность
3. Первая война сопротивления
4. Пост-опыт
5. Растерянность
6. Homeland
7. Пост-опыт о себе
Mappa Mundi 2
2008–2016 От App до AlphaGo
The Game. Игра
Комментарий к эпохе Игры
1. Массовый индивидуализм
2. Новая элита
3. Эпизодические набеги в политику
4. Заново открываем «всё»
5. Вторая война сопротивления
Mappa Mundi 3
В. Карты Семь тематических маршрутов
Г. Следующий уровень 1. Блуждающие звезды
То, что остается от истины
2. Другие иномиры
То, что остается от искусства
3. Contemporary Humanities
То, что остается сделать
▶ Имя пользователя
Пароль
Play
Карты
Следующий уровень
Имя пользователя
Лет десять тому назад я написал книгу под названием «Варвары». В те времена многие из обычных, нормальных людей и почти все люди образованные оказывались лицом к лицу с тревожной тенденцией, смириться с которой не могли: самые возвышенные, прекрасные, полные смысла действия, за века доведенные человечеством до совершенства, на глазах теряют все, что было в них ценного, ускользают, становясь небрежными и упрощенными. Шла ли речь о еде, учебе, развлечениях, путешествиях или сексе, все равно: люди, казалось, разучились делать все это красиво, с должным вниманием и разумной заботой, так, как делали их отцы. Можно было бы сказать, что нынче все делается наспех, кое-как, поверхностно.
В особое замешательство люди впадали, ежедневно наблюдая за поколением детей: те, похоже, пали жертвой необъяснимого генетического сбоя, из-за которого вид, вместо того чтобы совершенствоваться, со всей очевидностью обращается вспять, подвергаясь таинственной инволюции. Неспособные сконцентрироваться, хватающиеся безо всякого толку то за одно, то за другое дело, намертво прилипшие к какому-нибудь компьютеру, они блуждали по миру, скользя по поверхности вещей, не ставя перед собой какой-либо определенной цели, разве что свести к минимуму вероятность страдания. В этом их невнятном странствии по миру виделось предвестие некоего кризиса, верилось, будто вот-вот неизбежно наступит культурный апокалипсис.
То были раздражающие времена. Все силы интеллигенции в тот момент были брошены на то, чтобы подробно, по пунктам, выявлять упадок того или иного явления и обличать виновных. Не жалея времени, люди вставали на защиту всего, что разваливалось на глазах. Здравомыслящие граждане на полном серьезе ставили подписи в защиту старых молочных лавок или сослагательного наклонения. Каждый гордился собой всякий раз, когда удавалось защитить что-то, не позволить вихрю времени унести это прочь. Большинство считало, что имеет законное право снять с себя заботы о будущем: срочно требовалось спасать прошлое.
Должен добавить, что какое-то обрывочное объяснение этому оползанию цивилизации вроде бы даже и было: дело, конечно, не вполне ясное, но, очевидно, тут замешаны цифровые технологии (все эти компьютеры) и глобализация (все эти торгаши). Под крылом этих двух неодолимых сил вызревал человеческий тип, целей которого не различали, языка не понимали, вкусов не разделяли, а манеры осуждали: варвары, если использовать термин, который и раньше, в другие эпохи нашей истории, истории покорителей планеты, служил для того, чтобы обозначить, насколько раздражающе другими, отличными от нас, являются люди, которых мы не в силах ни понять, ни обуздать.
Инстинкт велел остановить их. Самый распространенный предрассудок – считать их разрушителями, и точка.
Вряд ли, думал я.
И в самом деле, потом я написал книгу, и сделал это, чтобы прояснить, себе самому и другим, что, по всей вероятности, мы переживаем сейчас не вторжение варваров, сметающих с лица земли нашу утонченную культуру, но мутацию, которая касается всех и вскоре произведет на свет новую цивилизацию, в какой-то мере превосходящую ту, что взрастила нас. Я был убежден: тут не разрушительное вторжение, но хитрая мутация. Всеобщий поворот к новым техникам выживания. Гениальный стратегический ход. Я размышлял о поразительных переворотах, которым мы присвоили звучные имена: Гуманизм, Просвещение, Романтизм, и все больше убеждался, что мы переживаем аналогичную всесокрушающую смену парадигмы. Мы разворачивали все наши принципы на сто восемьдесят градусов, как то делалось в других достопамятных исторических обстоятельствах. Не надо бояться, все будет хорошо. Сколь бы это ни казалось сокрушительным, но очень скоро мы найдем веские причины, чтобы спокойно отказаться от старых молочных лавок и даже, по крайности,