Эпоха, в которой действовал главный герой этой книги, была одной из самых важных в истории человечества. Вступил в решающую фазу переход от традиционного общества к промышленному машинному, активно складывался мировой рынок с глобальными потоками товаров, сырья и капиталов. Впервые в истории сформировался «однополярный мир», когда одна страна сумела использовать к своей пользе неравенство в темпах перехода разных регионов планеты. Исходя из этого некоторые исследователи именуют первое издание глобализации – Pax Britannica.
Можно сказать, что единственной крупной страной, сохранившей самостоятельность в установившемся миропорядке была Российская империя, которой правил тогда император Николай I.
И уже это было причиной того, что хозяева Pax Britannica, делившие мир, как пирог, мягко говоря, не испытывали к нему особой приязни.
Он закрывал им доступ к ресурсам Средней Азии, Кавказа, Дальнего Востока. Он не желал вхождения великой страны в «мировой рынок» в роли должника и сырьевого придатка, как то произошло со скопищем «банановых республик» Латинской Америки.
Режиссер французского театра в Петербурге Де-Сво Сен-Феликс написал о Николае: «Вот тот царь, на которого злой гений всегда и везде клевещет и которого оскорбляет. Он одинок. Укажите мне преступление, которое забрызгало его северный пурпур? Пролил ли он беззаконно хоть каплю крови? Назовите хоть одну жертву его каприза? Продажные газетчики, вы тщетно печатаете памфлеты и искажаете истину. Лжете!..»
Его усилиями в Европе поддерживался большой мир, который уже трещал под напором национал-либеральных революций, он на полвека отсрочив приход всеевропейской бойни и кровавый передел Европы.
Он остановил грубое насилие османских и персидских властей над подвластными им христианами. Он принёс мир и закон туда, где до него царила жестокая сила, живущая чужим несчастьем, набегом, разбоем и захватом рабов.
При нем были распаханы миллионы десятин ранее дикой степи, в четыре раза увеличилось промышленное производство. Его стараниями Россия стала страной с сильным образованием и развитой наукой, русский язык был возращен в обиход образованного класса, спасены уцелевшие памятники древнерусской культуры.
Увы, в нашей стране объективный взгляд на царствование Николая I был долгое время сопряжен с риском для благополучия и даже жизни.
Российская интеллигенция (во многом созданная его усилиями) более чем на полтора века сделала его врагом номер один всего прогрессивного человечества.
К сожалению, наши гуманитарии опирались не на изучение феноменов русской жизни, а на заимствованные идеи и поверхностные сравнения. Как писал Бердяев, интеллигенция «была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической, группировкой».
На протяжении полутора веков Николай I изображался в виде коварного жестокого чудовища, который вешает декабристов, мучает поляков, пытается отнять у турок Константинополь и Проливы, порет крестьян и душит таланты. «Николай Палкин» занял центральное место в павильоне ужасов у каждого порядочного либерала и революционного демократа. И каждый бездарный обличитель чувствовал себя так, будто царь лично задушил его талант.
Давно уже стали прогрессивными деятелями Чингисхан и Батый, в защитников свободы превратились крымские ханы и польские паны, инициативными предпринимателями обернулись британские работорговцы и колонизаторы, а выдуманный гуманитариями «Николай Палкин» все еще сечет шпицрутенами народ и намыливает гнилую веревку для свободолюбцев…
Вслед за интеллигенцией и значительная часть российских историков была и остается жертвой стереотипов. Идеологическими их назвать трудно – это скорее стереотипы неуважения к собственной стране. Ведь пачкали память об императоре вместе с историей России. И очищать от грязи их также надо вместе.
Модернизатор и строитель
(Миф об отсталости)
Особенно любим недобросовестными историками миф об «отсталой николаевской России».
Действительно, почему при Николае I было мало пароходов и паровозов, но было много принудительного труда?
Для начала очистим сравнения от пропагандистской накипи.
Пароходов и паровозов было мало только в сравнении с несколькими большими колониальными державами. В большинстве стран тогдашнего мира вообще не было ни одного паровоза или парохода.
По объемам принудительного труда, Британская империя примерно настолько же опережала Российскую империю, насколько ее экономика превосходила российскую.
Внеэкономические насильственные факторы лежали в основе роста и концентрации британского капитала, как в метрополии, так и в колониях – обезземеливание крестьян, работорговля, плантационное рабство, захват торговой монополии.
Лицемерная английская политэкономия объявляла ограбленных «свободными людьми», носителями «свободного труда». Но, по совести говоря, разве может считаться свободным человек,