– Рики, мы учились в одной школе (надо заметить, что в этой глуши была одна хай скул – первая и последняя).
– Что я могу тебе сказать? Ничего. Сочувствую. И тут шериф, не стесняясь посторонних, приложился к бутылке. – Я думал – она меня заменит, теперь все. Я не знаю, что делать. Ничего не нашли, ни пылинки. Работал профи, за большие деньги. Кто мог это заказать – лучше не спрашивай, по расценкам, даже не наш мэр.
– И что мне теперь делать?
– Не знаю. Шериф вытер лицо и выпил еще глоток. Предложил скорбящему отцу. Тот не отказался и тоже отхлебнул.
– Спасибо за беседу, сказал Алекс и пошел к выходу.
– Ты заходи к нам, мало ли что – услышал он в спину голос шерифа.
– Зайдем как-нибудь, – не оборачиваясь ответил он и вышел за дверь.
Выходя из полицейского офиса, он увидел Мустанг. Говорят, они разгоняются за 7 секунд. Сейчас проверим. Он перепрыгнул через дверцу, выдрал провода и меньше, чем через полмили врезался в вековой дуб. Мать после этого перестала выходить на работу, а была она владельцем продуктового магазина. Потом приехали какие-то люди, объясняли ей и говорили, где подписать документы. Потом, вместе с оставшимися шмотками, ее отвезли в дом престарелых. Несмотря, на то, что она была одна, ей дали 2-х бедрумную квартиру. Регулярно заходил врач и делал уколы. Через неделю она стала вставать и помогать – на кухне или по уходу за больными. Делала она все механически, но работа отрывала ее от черных дум – за что? Иногда заходили знакомые, но говорили только на нейтральные темы. Потом она как-то сказала врачу – знаете, я думаю, что муж от меня просто сбежал, собрал вещи и гуд бай. А дочка в Голливуд уехала – снимается сейчас, нет у нее времени меня проведать. Ну и ладно, зато живая и здоровая. Врач охренел немного, но разубеждать не стал. Пусть так – остатки сознания скованы такими мыслями.
Ирреальность.
Лея открыла глаза. Что-то вокруг было не так. Одиноко стояла кровать в большой комнате и где-то вдалеке была аппаратура и разные инструменты. С ними возился военный.
– Где это я? – прошептала она.
– В госпитале, солдат.
– Я не солдат.
– А кто?
Я еще в школе учусь.
– Ты подписала контракт, прошла все тесты, теперь будешь учиться у нас.
– А вы кто?
– Разведка.
– Я ничего не подписывала.
– Ну как же – могу бумаги показать.
– Какие бумаги?
– Тесты, контракт, теперь ты принадлежишь армии.
– Бред – сказала Леа и накрылась с головой. – А почему тут моих родителей нет?
– Потому что в реале тебя убили.
– Что значит убили? – Она вылезла из-под одеяла.
– Ну так – когда человек заключает с нами контракт, его изымают из жизни. Тебя убили, стерли и SSN, и что ты вообще когда-то существовала.
– Мамочки – сказала она и слезы полились из глаз. – И что мне теперь делать?
– Учиться и служить родине.
– Вы что, охренели, я домой хочу. Она заревела еще сильнее.
– Первый раз вижу, чтобы контрактник так ревел. Алекс, не все так страшно.
– Я не контрактник и я не Алекс – расслышал он сквозь рев. – Отпустите меня, я домой хочу.
Военный подумал, потом сунул ей 2 таблетки и дал запить холодной водой.
– Ты же хотела в эту школу?
– Какую? Я зам. шерифа, вообще-то, в обход правил.
– Алекс, у тебя ничего не болит?
– Я не Алекс, сколько раз говорить. Плечо болит.
– Тебя ранили.
– Ну да, Лаэрт, на сцене.
– Нет, снайпер.
– Зачем?
– Чтоб вытащить тебя сюда. Кстати, тебя уже давно похоронили.
– А сколько