Сентябрь
Марибел (соседка Лии по комнате)
– Я достану нам фальшивые удостоверения, – говорю я Лии, когда мы идем на занятия в первый день учебы.
– Что? Это же незаконно! – отвечает она.
Ее реакция меня не удивляет, хоть мы и живем в одной комнате всего четыре дня. Мне кажется, первые дни студенчества связывают людские судьбы, потому что у меня такое чувство, будто я знала Лию всегда.
Мне уже понятно, что она – отличная соседка. Она опрятная, вежливая, тихая, но при этом не зануда.
– Забудь о том, что это незаконно, – говорю. – Считай, что помогаешь местному бизнесу.
– У тебя извращенный взгляд на мир, Марибел.
– Будет весело! – продолжаю я, поднимая руки. За всю жизнь я выпивала всего дважды: один раз на свадьбе у сестры, и второй – на выпускном, но все равно знаю, что пить прикольно.
– Да я, вообще-то, не пью! – восклицает она, тоже вскидывая руки. Только теперь она смеется.
– А хочешь? – спрашиваю.
– Может быть.
– Я о том, что…
Я осекаюсь. Мы выходим на огромный зеленый луг, где расположена половина всех академических корпусов. Хочется на минутку остановиться и осознать, что я теперь – самая настоящая студентка.
– Наконец-то мы здесь, – говорю, окидывая взглядом университет. Лия в ответ улыбается.
– Да, надо как следует насладиться моментом… На какую пару идешь? – спрашивает она, в достаточной мере насладившись этим самым моментом.
– На историю Европы, часть вторую, – отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал максимально сдержанно.
– Смотри, нахватаешься там спойлеров, и потом, если решишься прослушать первую часть, будет уже неинтересно.
– Буду иметь в виду. А ты куда идешь?
– На писательское мастерство.
– Как у тебя получилось попасть на такой крутой и продвинутый курс, как писательское мастерство? – спрашиваю я, пока мы подходим к ступенькам корпуса для занятий английским языком. Она поворачивается ко мне и секунду идет спиной вперед, но тут же натыкается на симпатичного парня.
– Господи, – тоненьким голосом восклицает Лия, опускаясь на колени, чтобы помочь ему собрать вещи. – Прости, пожалуйста.
– Ничего, – отвечает он. Парень весьма мил, но кажется таким неуклюжим, пытаясь собрать все упавшие книги сразу.
– Точно? – спрашивает Лия.
Он кивает, не глядя на нее.
– Не хочу опоздать на пару в первый же день, – говорит она, бросая взгляд на меня, а потом снова на него.
Парень приседает, сгребает вещи в рюкзак.
Наконец он поднимает взгляд и неуверенно улыбается.
– Все нормально.
– Ну, раз нормально, то ладно, – говорит Лия. – Еще увидимся, Мар.
Я киваю и иду к себе в класс. Я только что стала свидетельницей первого милого студенческого знакомства. Кажется, такие здесь происходят сплошь и рядом.
Инга (преподаватель писательского мастерства)
Почему-то все всегда думают, что первый день учебы будет бодряще осенним, хотя на деле зачастую жарко и солнце палит как тысяча грилей фирмы Джорджа Формана.
Я стою перед новоиспеченными студентами, пришедшими на курс по писательскому мастерству, и оглядываю аудиторию, стараясь не вспотеть в тончайшей блузке. Выходя из дома утром, я спросила Пэм, как ей мой наряд. Она сообщила, что я будто сошла со страниц книги «Распутный домик в прериях». Понятия не имею, что это за домик, но все равно осталась довольна, что такой образ получился у меня сам собой.
Прыжком усаживаюсь на стол, следя, чтобы мини-юбка в стиле Лоры Инглз не задралась неприлично высоко, и наклоняюсь проверить время на телефоне. Дам им фору минуты в четыре. Сегодня первый день. Большинство студентов – старшекурсники, но вряд ли даже они бывали в этом закоулке нижнего яруса подвала. Клянусь, мы ниже уровня моря, я бы даже сказала, в самых глубинах ада, если бы не кондиционер.
Девятнадцать мест занято, а в списке двадцать семь ребят. Остается лишь надеяться, что лекцию пропустит нечетное их число. Ненавижу, когда на писательском мастерстве нечетное количество студентов: система летит к чертям, когда надо разбиться на пары.
Дверь открывается, и заходит мой ассистент.
– Привет, Коул, – говорю.
– Привет, Инга. Ну, что тут у нас? «Двадцать тысяч лье под водой»? – спрашивает он, смущенно обводя рукой аудиторию.
– И не говори. Придется каждый раз оставлять след из пивных орешков к моему кабинету.
– Почему из пивных?
– Если уж раскидываться едой, то такой, которую не любишь. Хорошие орехи я бы переводить не стала.
Дверь снова отворяется, и заходит студент номер двадцать. Он явно выбился из сил, запыхался, но, увидев, что мы с Коулом на него смотрим,