питье, я выпила все до капли. Это было что-то похожее на морс. Я не знала языка жестов и попыталась установить контакт. Она показала на себя и на рот. Полагаю, что связь налаживается, если это интерпретировать как «Я понимаю тебя». Рассказав историю из жизни, такой нелепой и апатичной, она показала мне руками, что не стоит переживать. Это чувство полного взаимопонимания с немым человеком возбудило во мне неописуемый восторг. Люди, которые встречались на моем пути, были слишком заняты собой. Они всегда плакали, смеялись, делились переживаниями и проблемами, но никто не смог установить такое понимание и со мной. Моя профессия – психоаналитик. Но даже мы посещаем подобных нам. Саа словно белая душа. Ее лунный взгляд осматривал меня с головы до ног и возвращался обратно. Она не опускала взгляда. Словно дикое озеро, она разливалась в каждом уголке моей чакры. За эти минуты общения мы стали ближе, чем самые родственные люди. Тонкое чутье и острая интуиция – вот чем она обладала от рождения. Думаю, у нее был дар. Я поняла это, когда мои слова выскальзывали из уст скупо, словно я обдумывала, что сказать, и говорила все же практически все. Она дополняла это жестикулированием в воздухе. Я переступила черту и спросила о возрасте, учебе, родителях. На последний вопрос она не ответила и, отвернувшись, вышла из комнаты. Погода стояла все такая же душераздирающая. Кричащая о гибели всего живого. Я увидела, что около входа есть еще один вход. Поэтому она не выходила на улицу, а обходила ее стороной. Я решила проследить, любопытство очень будоражило меня. Я не решалась минут тридцать, и тут рискнула. Пройдя сквозь плотные шторы, я оказалась в бархатной комнате. Она была обустроена творчески и оригинально. Огромные занавески, вышитые вручную золотистыми нитями. Перья и бусы состыковывались очень удачно на тканевых стенах. В воздухе стояла опиумная дымка, и полы топорщили алый паласный ворс. Огромный занавес вел также в другую комнату. Я тихо пробралась к нему и заглянула в следующий вход. На песчаном полу горел костер. Песок был повсюду. В центре сидел мужчина лет пятидесяти и курил трубку. Остальные люди, а их было ни много ни мало восемь человек, читали под нос что-то вроде молитвы или заклинания и плавно раскачивались, сидя на месте. Я не видела Саа. Миар тоже отсутствовала. Только мужчины, и ни одной женщины. Они были одеты одинаково. Перья в голове с бледной толстой тесьмой и хлопковая, серая с рисунками рубаха с большими, раздутыми штанами. На ногах у них была обувь наподобие лаптей из волокон деревьев. Возможно, я не могла разглядеть все полностью из-за тусклого освещения. Странный ритуал среди мужчин. Ритуал индейцев-кочевников. Их жизнь – словно колесо судьбы. Не ожидаешь, что произойдет завтра. Они существуют здесь и сейчас и отдаются в руки вселенского божества. Этот круг поклонения или призыва напомнил мне старые рассказы отца из детства.
