Пролетев с губернаторским постом, отец горевал недолго: подтянул старые связи, вынул из закромов накопленные капиталы, явно немалые, потому что как-то неслыханно быстро раскрутился. Вот и речное пароходство выкупил, правда, захиревшее. Совсем на ладан дышало: причальные сооружения обветшали, плавсредств на ходу – наперечет, да и те ржавые и далеко не ходили. Со скрипом до ближайшего острова и обратно. Отец же сумел все это гиблое дело каким-то чудом реанимировать, наладил грузовые перевозки в придачу к пассажирским, разнообразил маршруты, обновил парк судов.
У Алены тоже с позапрошлой осени жизнь кардинально изменилась. После отъезда Максима и злополучного скандала в гимназии отец перевел ее в языковой лицей. Сначала учиться там было туго, но упорные занятия с Лилией Генриховной и вузовским репетитором по английскому помогли наверстать пробелы: разобраться в грамматике, поставить произношение, расширить словарный запас, а к весне она и вовсе выбилась в отличницы. С математикой на экзаменах чуть просела, но с литературой и языками справилась на ура. Недолго думая, отец запихнул ее в местный университет на факультет иностранных языков, ну а чтобы поощрить успехи, укрепить достижения и заодно развеять ее тоску, отправил на лето Алену в Англию. Не одну, конечно. Приставил какого-то молчаливого лба, чтобы охранял девочку от всевозможных неприятностей.
Ехать так далеко Алена жутко трусила, но и хотела: это ж, считай, совсем другой мир. А оказавшись там, просто не верила в окружающую действительность. С ней ли все это происходит? Или это затянувшийся сон? Могла ли она, чье детство прошло в трухлявой, прокопченной сивушными парами избе, подумать, что будет просыпаться в уютном номере резорт-отеля в Гринвиче? Да никогда!
А вообще, отец правильно рассчитал: перемена обстановки, восемь недель роскоши, неги и сплошь положительных и ярких впечатлений повлияли на нее на удивление благотворно. Плюс погружение в разговорный английский перед первым курсом пришлось очень кстати.
Домой тогда она вернулась отдохнувшая и, что самое главное, воспрянувшая духом. Ведь правда, минувший год дался очень нелегко. Даже после перевода в новую школу, где, на счастье, обстановка была вполне себе комфортная и дружелюбная, Алена никак не могла избавиться от затяжной черной тоски, что засасывала ее, как болото. Ни с кем на контакт не шла. В любых приветливых жестах или словах новых одноклассников искала подвох. Потому ни с кем и не сдружилась. Умом она сама себе такой не нравилась – подозрительной, неуверенной, замкнутой, – но ничего поделать не могла.
Однако не только это ее подтачивало. Максим… Первые месяцы о нем вспоминала почти постоянно, с ноющей болью в груди, с глухой, отупляющей тоской.
Все время ждала, ругала себя, но все равно ждала от него хоть весточки, хоть звонка, хоть коротенького сообщения. Но нет. За целый год ни единого слова от него, ни знака, ни намека. Он как будто не уехал, а исчез, растворился бесследно, порвав все нити, связывающие его с семьей.
Впрочем, следы были, и нити были, и редкие обрывочные упоминания. Порой за обедом или ужином, случалось, Жанна Валерьевна проговаривалась о нем, но смолкала сразу же под тяжелым взглядом отца. Тема Максима стала в семье почти запретной. Только когда на семейные торжества приезжал дед – крупный, дородный старик с густой шевелюрой и раскатистым басом, – о Максиме говорили как о члене семьи. Только тогда она ловила жадно, хоть и не подавая виду, крупицы информации: где он, что делает, как его успехи, куда планирует поступить.
Позже нашла его страничку в инстаграме – вконтактный свой аккаунт он удалил и вместо провокационной фотографии, на которой он всклокоченный, веселый и с сигаретой в зубах, с экрана таращился раненый Спотти – маскот ВК. Расстроилась тогда ужасно, зато, обнаружив Максима в инстаграме время спустя, так радовалась, будто клад отыскала. Отслеживала, сохраняла удачные фото к себе, в скрытую папку, и сама при этом не понимала, зачем все это. Всякие умные статьи с советами прогрессивных психологов настоятельно рекомендуют «отпустить». Так и говорят: не сложилось – отпусти. Еще бы сказали, как отпускать, когда это в тебя въелось намертво, проросло в каждую клетку, смешалось с кровью и циркулирует по всему телу.
Помогала не сойти с ума, как ни странно, учеба. Вдалбливая в себя английские времена, модальные глаголы и сослагательные наклонения, Алена невольно отвлекалась от гнетущих мыслей. Потом подоспели экзамены, единые государственные и жутко выматывающие.
Ну а поездка в Британию помогла понять, что жизнь не остановилась и не закончилась на ее личной драме. Да, тяжело было, да, горько, но кругом и приятных впечатлений полно, надо просто им открыться и смело шагать дальше. Ведь сколько всего нового-неизведанного!.. К тому же и сам Максим, как выяснилось из подслушанного разговора Жанны Валерьевны, не унывал: поступил там в университет и возвращаться сюда категорически не собирался.
Студенческая жизнь ее мало отличалась от школьной, особенно в первый семестр. Университет – дом – фонозал – библиотека. Изредка выходила в свет с отцом, а так – сплошная учеба. С одногруппницами, а уж тем более с одногруппниками