Какая музыка играла,
Когда и души, и тела
Война проклятая попрала.
Помню холодный зимний вечер 1945 года в глухой костромской деревне. Деревенская изба с полатями, с иконами в красном углу и портретом вождя на стене… А в сенях – теленок, стригущий сено.
И вдруг из черного раструба тарелки-радио полилась удивительная песня – «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, пусть солдаты немного поспят…». Мы – моя мама, бабушка, дед и я, совсем мальчишка, замерли. В ней было столько любви, нежности, мужества и правдивости, что мы стали ловить каждое слово.
Так впервые я встретился с песней Алексея Фатьянова.
Теперь-то я понимаю, что тогда мы услышали художественное произведение высшего порядка. Эту песню сразу запомнила мама, женщина певучая, красивая, которая, как и все женщины того времени, была солдаткой.
Позже мы услыхали и многие другие песни Фатьянова, и каждый раз ловили их как добрых друзей.
Написанные в годы войны, они были близки буквально всем, они звучали постоянно по радио и приходили в каждый дом, в самое нужное время, и говорилось в них о самом главном – просто, задушевно и проникновенно. А невыдуманность коллизий сразу побуждала фронтовиков признать их своими.
Ведь завтра снова будет бой,
Уж так назначено судьбой,
Чтоб нам уйти, не долюбив,
От наших жен, от наших нив.
Но с каждым шагом в том бою
Нам ближе дом в родном краю…
Какие естественные интонации, лишенные всякой вычурности! Как точно здесь передано настроение солдата!
Долго ночка длится.
Лютый ветер злится,
По траншеям нашим бьет крылом.
Скоро ль до рассвета,
До весны, до лета
Мы с тобой, товарищ, доживем?..
А здесь возрастание надежды – «до рассвета, до весны, до лета мы с тобой, товарищ, доживем…» И какое разнообразие настроений – и грусть, и мужество, и простодушная улыбка.
Давно мы дома не были…
Шумит над речкой ель,
Как будто в сказке-небыли
За тридевять земель.
На ней иголки новые,
А шишки все еловые,
Медовые на ней…
На свидетельстве о рождении Алексея Ивановича Фатьянова стоит штамп Казанского собора города Вязники Владимирской губернии. В Вязниках будущий поэт закончил четыре класса школы, а затем его семья переехала в ближнее Подмосковье, на станцию Лосиноостровскую.
Русская природа, русский уклад жизни, русская речь и песни окружали его с самого детства.
В 1936 году Фатьянов был принят в театральную школу Центрального театра Красной Армии, после окончания которой получил специальность актера. Еще будучи студийцем, поэт выезжал с театром на гастроли в воинские подразделения, побывал во многих уголках нашей страны, вплоть до Дальнего Востока. В мае 1940 года он был призван на военную службу, и в соответствии с его профессией – в Ансамбль песни и пляски Орловского военного округа. В армейских газетах публиковались его первые стихи и тексты песен.
Когда же началась Великая Отечественная война, он отправился на фронт.
В 1942 году Фатьянов познакомился с композитором Василием Ивановичем Соловьевым-Седым. Это была знаменательная встреча, они стали соавторами на многие годы. Вскоре родилась знаменитая песня «На солнечной поляночке». Поэт-фронтовик Николай Старшинов вспоминал о ней так:
«Августовским утром 1943 года, после длительного ночного марша по смоленским чащобам и болотам, наша часть вышла на опушку леса. Мои товарищи в полном боевом снаряжении – с винтовками, автоматами и пулеметами – от усталости едва не валились с ног.
Тут мы и услышали отчаянно веселую, зажигательную песню, а только потом увидели наших разведчиков, лежащих среди густой некошеной травы в маскхалатах.
На солнечной поляночке,
Дугою выгнув бровь,
Парнишка на тальяночке
Играет про любовь… —
выводил один из них, привстав на колено. А его товарищи подхватывали:
Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка, сама
О том, как черноглазая
Свела с ума…
В песне было столько удали и задора, что как-то сама собой забылась усталость, словно бы у нас прибавилось сил».
Алексей Фатьянов о войне знал не понаслышке: он был ранен при освобождении Венгрии, награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды.
Наши поэты того времени создали немало замечательных песен о войне, о солдатской службе, которые стали народными, семейными.
Вот суровая, пронзительно-тревожная, зовущая в бой «Священная