Он потерял билет, прогадал с маршрутом и под вечер был замечен охраной. Путешествие не задалось с самого начала.
Силы таяли с каждым шагом. Мальчишка замедлился и обернулся. Погоня осталась далеко позади. Он позволил себе отдышаться.
Пусть к ребенку с девятым уровнем и надлежало бережное обращение, его бы вернули назад. Нельзя было вновь попасть к злейшему врагу. Ссора, в реальности окончившаяся с день назад, разгоралась в воображении с новой силой.
"Возьму и уйду!" – повторял он себе каждый день, засыпая в слезах. В глубине души всегда оставалась уверенность, что пустая угроза никогда не осуществится. И вот последняя капля переполнила чашу терпения – собрал небогатые пожитки и хлопнул дверью. Ему не впервой пропадать надолго. Пока его хватятся, пройдёт несколько суток.
Он сбегал не из дома – он сбегал домой.
Как же там его встретят? Обрадуются? Точно обрадуются, ведь так долго длилась разлука. Отругают? Непременно отругают. Одиннадцати лет недостаточно для самостоятельных путешествий. И всё же это куда проще, чем остаться с ней.
Утром это было очевидно. А что теперь? Вышел ли он победителем?
Мальчик замедлился и замер, смотря под ноги.
Нечто неправильное привлекло его внимание.
"Мои следы? Я сделал круг".
Дурной знак.
Снегопад прекратился. Не было ни малейшего ориентира, чтобы найти ближайшее убежище. Со всех сторон его окружил белый цвет. Ветер завывал и гудел, запугивая путника.
Облачко пара вырвалось из его рта. Ему хотелось закричать, но всепоглощающая пустота была сильнее. Она не позволяла нарушить свой покой.
Покрытый снегом рукав сливался с бескрайним пространством.
"Так я и исчезну? Растворюсь и навсегда пропаду? Вечно буду ходить кругами?"
Ужас объял его, приковав к месту. Страшная мысль заглушила наивную веру в собственную неуязвимость.
"Меня никто никогда не найдёт".
Он остервенело, безуспешно тёр дублёнку, стряхивая снег.
Руки опустились. Горячие капли градом покатились по щекам, впитываясь в шерстяной шарф. Ресницы смерзались от слёз. Хватая ледяной воздух, мальчик беззвучно всхлипывал.
Никому и в голову не придёт искать его вне школы в учебное время. Никто не предположит, что он мог убежать дальше соседних этажей. Не первый год они прятали под вымученными улыбками реальное положение дел. Нельзя было ранить маму вновь, хватит с неё несчастий. Её надлежало беречь, ведь только она оставалась центром безопасного островка, что бы ни случилось.
Желая спастись, несчастный был готов на всё: потратить всю копилку, подделать разрешение, отправиться в рискованное путешествие. Их временный дом виделся прежним, надёжным убежищем. Достаточно переступить порог, и всё наладится.
Ни секунды он не допускал, что может не добраться. Мечта завела его в беду, куда страшнее прежней, и страх уступил беспомощной ярости.
Мальчик набрал побольше воздуха и крикнул. Вопль казался едва громче писка мышонка. Крики распространялись и гасли. Он развернулся и закричал, что есть сил, и звук эхом вернулся вместе с надеждой. Снежная пустыня не была бесконечной, раз звук сумел отразиться. Усталый путник встрепенулся, кинулся вперёд, и вновь услышал голос. Впереди была не стена, это был человек. Кто бы не пробирался сугробами навстречу, чудесное спасение обещало второй шанс. Перспектива вернуться к ненавистной тёте уже не казалась такой страшной, как полчаса назад.
Лишь бы силуэт впереди не оказался голодным дикарём.
Глава 1
Серое небо и снежную пустыню на горизонте разграничивала протяжённая тёмная тонкая полоса. Вблизи она оказывалась наружной исследовательской станцией. Реконструкция началась в конце оттепели, но к третьему году заморозков та по-прежнему оставалась связана с ближайшим, восьмидесятым городом-очагом, лишь восстановленной железной дорогой. По ней, замедляясь, мчался товарный поезд. Последний вагон был на половину свободен от грузов и стал просторной сценой для выяснения отношений.
Нелегальная пассажирка поправляла причёску, внимательно слушая спор охранников. Прыткий низенький паренек недолго сумел уворачиваться от товарища и оказался пойман за ухо. Даже в таком положении он не растерял задора и продолжал отбиваться от монотонных нравоучений.
– Да будет тебе, Солозерс. Не позорь Ралэна перед дамой, – рассмеялся третий, до тех пор молча освещавший участников скандала равномерным свечением посоха.
Не то его слова возымели своё действие, не то рука Солозерса не выдерживала постоянных брыканий, но вскоре Ралэн оказался отпущен и вмиг отпрыгнул на безопасное расстояние. Подхваченная с пола шапка защитила его уши от возможных покушений. Бесконечные препирательства давно стали главной и единственной формой общения этих двоих между собой. На этот раз ссора пошла на убыль лишь, когда оба охрипли от перекрикивания стука колёс.
– Кто она? Как