Вот охотник и согласился, делать то было не чего. Подали им кушанья, а все плошки, да ложки ущербные. Кружки да крынки битые. Подносы да чугунки мятые. Отведав пищи нижнего мира, чувствует охотник, что прикована часть теперь его души к этому миру, но всё ещё тянет его в мир живых, там и дом и семья. Хозяин нижнего мира и отпускает его, с условием, что чрез три полных луны, вернуться он должен. Тот и согласился. Ткнул в него хозяин нижнего мира, когтем и очнулся охотник возле той же сосны, где и уснул. Встал да побежал по лесу как по ровной дороге, сразу и путь вспомнил до дому. Прибежал домой, а уж его и не чаяли видеть. Садят в почётно место, кушанья подносят, чарку наливают, а он не может принять. Говорит, «А нет ли чего ущербного, да побитого. И ложка и плошка чтоб были не целыми, да чарка с подносом гнутая»? Жена его и отвечает: – Это что же я добрую посуду ради тебя бить да кромсать буду. Огорчился охотник да ни чего не сказал, стал есть из того в чём подали, чувствует душа его начинает к этому миру привыкать. Проходит две луны и чувствует, он, что начинает таять его тело, становится он прозрачным совсем. Призывает он к себе сыновей и говорит. – «Пока не поздно, открою я вам тайну. Нет меня боле на белом свете, отпросился я у хозяина нижнего мира на три полных луны, и чую, срок подходит. Чтоб остался я с вами, да помогал в делах хозяйственных, найти вам надобно мои косточки, да похоронить их под порогом дома этого. Останусь я меж мирами, да и вам от того помощь будет».
Огорчились сыновья, но согласились с решением отца и устремились в лес, нашли и сосну, и останки отца. Собрали косточки его в мешок, да и кинулись домой. Стоило им дойти до порога дома, как отца уже одна тень осталась, да голос слабый. Вскрыли они порог дома и захоронили кости отца там. Исчез отец из мира живых, но и в мир мёртвых не пришёл. Застрял он между мирами. И стал гостем и там и там. По дому сыновьям да жене помогает, и в нижний мир нет-нет, да угощения занашивает. Так с того времени и повелось. Стоит старику, какому уйти из жизни. Его с почестями и хоронили под порогом дома, чтобы значит и после смерти охранял, да помогал своим родным и близким. А уж ему и пищу, и питьё мира живого для умащивания преподносили на дни поминовения. Так появились домовые, а уж сейчас они везде и повсеместно по-другому в этот мир являются, но то уже другая сказка.
Дети, уснувшие сопели в такт и было уютно, и тепло в доме, что был длительное время практически пуст. Улыбнувшись, Фёкла поблагодарила Бая, поклоном, тот ответив кивком, исчез. Ночь была на дворе. Пришла пора спать.
Сказка четвёртая, в которой знакомство с почтальоншей Люськой, заканчивается расставанием с Клавдией
На этот раз утро в деревне началось не с того что встающее солнышко разбудило петухов, а с криков и мучительно приглушённого мычания несшегося с подворья Клавдии. Птицы солнца всё таки приветствовали светило, но не было в криках их обычной радости, что-то подсказывало им, что случилась беда. Стук в