Это июльское утро оказалось для Алеши не совсем удачным. Все семейство с вечера выехало в город к друзьям на торжество по случаю именин. Гувернантка Нинэль сообщила юноше, что полковник обещал вернуться не раньше завтрашнего дня.
– Проходите в гостиную, Алексей Петрович. У нас как раз и самовар поспел, – предложила она гостю.
– Спасибо вам. Но хотелось бы пройтись по саду. После душных городских улиц быть здесь просто чудесно! Какой свежий и бодрящий воздух, – ответил Алеша.
– Да, конечно. Мне иногда так не хочется возвращаться в кварталы, – согласилась Нинэль. – Однако чаю вы должны непременно испить. Я вас угощу только что испеченными крендельками с маком. И прямо сию минуту, потому как за время вашей прогулки самовар остынет. Придется вновь его разогревать.
– Право, трудно с вами не согласиться, – кивнул, смутившись, Алеша и последовал вслед за девушкой на застекленную веранду, где обычно накрывали стол к чаю.
…Наверное, до сих пор Алеша Покровский еще четко не осознал, что стал инженером. Все, чем жил он эти четыре года, осталось позади. За какой-то чертой, отделившей его от прежней, в общем-то, бесшабашной, как и подобает студенческой поре, жизни. Когда один курс учебы следовал за другим, и почему-то думалось, что так будет всегда – лекции, семинары, экзамены, каникулы в родительском доме, что находится в Вятке.
Алеша был единственным ребенком в небогатой, но обеспеченной семье. Отец имел должность в канцелярии губернского ведомства по заготовкам и поставкам древесины для производства мебели. Матушка, прекрасно владея французским, занималась репетиторством, подготавливая гимназистов к поступлению в университет.
Желание выбрать профессию, связанную с железными дорогами, возникло в ранней юности. В газетах все чаще появлялись фотографические снимки диковинных птиц из фанеры – аэропланов. На слуху у всех были имена Можайского и Жуковского. На мостовых родного города трещали двигателями внутреннего сгорания первые автомобили, оставляя после себя непонятный запах сгоревшего топлива. По железной дороге, называемой в народе «чугункой», бегали, разбрасывая вееры искр и дымя черными шлейфами, паровозы. Со временем тяга к железной дороге становилась у мальчика особенной. Аэропланы нередко ломались и падали на землю, о чем в тех же газетах постоянно печатались скорбные сообщения в рубрике происшествий. Автомобили с мудреными двигателями, которые питались огнеопасной смесью, хороши собою лишь на ровных и твердых улицах. Паровозы же, по Алешиному разумению, выигрывали во многом. Во-первых, простотой эксплуатации – были бы вода и уголь с дровами. Во-вторых, поражали воображение перспективой развития, о чем весьма убедительно говорилось в статьях журнала «Наука и жизнь». В какие угодно уголки России можно будет в скором будущем ездить людям и перевозить любые грузы.
Который год в далекой Сибири строилась большая железная дорога. В нынешний выпуск Института путей сообщения многие попросились именно туда. Где-то там, за озером Байкал, предстояло начать службу и инженеру-путейцу Алексею Покровскому. Но об этом он еще не знал, потому что не был уверен, будет ли удовлетворена его просьба, в письменном виде направленная в секретариат факультета…
В город Алеша вернулся, когда солнце поднялось в палящий зенит, успев накалить жаркими лучами камень серых многоэтажных домов и арок, блестящий, отполированный временем булыжник звонких под колесами конных экипажей мостовых. Проехав несколько кварталов на трамвайной конке, Алеша соскочил на углу Литейного проспекта и быстро зашагал вдоль гранитного парапета канала в сторону Института. Вскоре оказался перед широкими ступенями крыльца высотного здания. Пройдя по длинному коридору, на секунду замер перед входом в актовый зал.
Массивная дубовая дверь тихо отворилась, и Алеша предстал перед аудиторией, наполненной множеством людей. Под высокими сводами белого зала стоял сплошной гул от людских голосов. Постепенно шум начал стихать. С противоположной стороны в зал вошли члены распределительной комиссии. Несколько человек уселись за длинный стол, покрытый плотным зеленым сукном. Председатель, человек с седым бобриком и коротко стрижеными висками, стал оглашать список выпускников. Алеша, успев кивками поздороваться с товарищами-однокурсниками, сидел на одном из задних рядов аудитории. Ожидая своей фамилии, он чувствовал, как сильно бьется сердце. Рядом нетерпеливо шептались сокурсники. Когда, наконец, назвали Алешину фамилию, а вместе с нею и тех, кто тоже писал прошение направить на службу за озеро Байкал, он ощутил вдруг странное чувство. Часто так и происходит. Ждет человек желаемой цели и стремится к ней в большой надежде на ее свершение, а как наступит долгожданный радостный миг, большого восторга как