– Соня! Опять уснула? Георгий Витальевич вычтет из зарплаты! – куда громче, чем необходимо, с явным расчётом докричаться до вышеупомянутого злобного шефмонстра, возмутилась она. Явно намеренно повернулась в сторону его кабинета: – Мы тут все в поте лица трудимся, а ты прохлаждаешься! Ни стыда ни совести!
И правда стыдно. Никто не заставлял ни верстать ночью воскресный номер журнала, ни править ошибки в сданных для него статьях. Повышенный градус ответственности – проблема сотрудника, а не его начальства. Даже если по документам этот сотрудник проходит исключительно как штатный фотограф. Точно, фотки!
– Давай, – я смущённо заправила за уши лезущие в глаза кудряшки. Рядом с отфотошопленной тонной тональника красоткой я и правда походила на мышь. На уставшую мышь Соню, пообедавшую вчерашним сэндвичем с засохшим сыром.
Настя, хрустя свежим сельдереем, метнулась к секретарскому столу и выудила из недр разномастных наждачек… эм… пилочек для ногтей флешку.
– Во! – она гордо ткнула её в разъём не той стороной. Перевернула. Снова потерпела фиаско и перевернула ещё раз.
Я вежливо отняла накопитель – тот сразу благодарно тыдынькнул и выплюнул на экран папку с неоново яркими фотографиями: Настя в купальнике, Настя в другом купальнике, Настя в том же бикини, но уже спиной, выпятив ягодицы, Анастасия Валерьевна с бокалом вина, глубокомысленно взирающая на яхту, отгородившуюся от вездесущих туристов красной лентой.
– Ты же говорила, это по работе! – с изображения норовило выпасть пузо очередного «маськи», проспонсировавшего запечатлённое на кадрах путешествие; лицо Анастасии, в чётко выверенных пропорциях выражавшее безграничную любовь к спутнику и столь же безграничную потребность в подарках, с трудом помещалось рядом с возлюбленным, зато неизменно поворачивалось к камере рабочей стороной.
– Конечно, по работе! – удивилась блондиночка не столько по цвету волос, сколько по образу жизни. – Мне их в инстаграм. Два дня как вернулась, а ещё не залила! Подписчики требуют, нет ты представляешь! С ума сходят, все двести человек! Ты, кстати, на меня не подписана? Нет? Как обработаешь, обязательно подпишись! Хотя нет, подпишись сейчас, а потом сразу за обработку! И целлюлит не забудь замазать! Ужас, как я на Бали растолстела!
Настя сокрушённо поджала густо обведённые карандашом губки и выставила вперёд тощее бёдрышко. Я с некоторой долей вины взглянула на собственные ноги: куда менее привлекательные, закованные в броню плотного денима. Это вам не Настина мини-юбка «из коллаборации», что бы это ни значило!
– Звонят, – я колупнула чайное пятно на коленке, но то и не подумало исчезать.
– Ой, да не смеши! Они никогда не звонят! Да и не очень-то хотелось. До следующего отпуска проще нового маську найти, чем этому угождать…
– Я говорю, по телефону звонят.
– Ну а как ещё? Не по голубиной же почте!
– По рабочему, – кивнула я на разрывающийся аппарат на заваленном блондинистыми приблудами столе.
Анастасия обезоруживающе улыбнулась, легонько, почти отрепетированно, стукнула себя ладошкой по лбу и неспешно, вправо-влево вихляя филейной частью на случай, если ещё не вся редакция успела её заценить, направилась к рабочему месту.
– Аллле! – неприязненно протянула она в трубку, прижимая ту плечом, усаживаясь на столе и закидывая одну ногу на другую, чтобы слегка продемонстрировать резинку чулка. Я застонала и поглубже спряталась в недра капюшона толстовки. – Да, редакция «Желтой пересмешницы». Да, интересуемся. Ага, пишем. Ну-у-у-у, я не знаю. Ну пришлите нам на мэйл. Нет, мы к вам сотрудника не отправим, сами разбирайтесь. А как вы себе это представляете? Серьёзно? И кто, по-вашему, полезет в аварийное здание в новых, – она с нежностью стряхнула с туфельки пылинку, – или в старых лодочках. Да, мы хотим сенсацию. Вот как принесёте, так и напечатаем! Вот, тем более, даже доказательств нету! Сделайте там фото на телефон или что…
– Чего там? – я вынырнула из капюшона. Аварийное здание – звучит не слишком безопасно, но всё интересней, чем выравнивать тон кожи на Настиных ляжках. Тем более, что за второе мне никто не заплатит ни спасибой, ни шоколадкой, ни хоть чем-нибудь, что можно попытаться намазать на хлеб.
Едва не свалившись со стола, секретарша дотянулась до своего главного рабочего инструмента – маникюрной пилочки – и пустила её в ход, не бросая трубку лишь потому, что оказалась в поле зрения шефа.
– Бабка какая-то, – отмахнулась она, ничуть не заботясь, что на том конце её прекрасно