Еще не так давно воскресенья в Блувотере были более шумными и опасными, чем будние дни, но с тех пор, как преподобный Джозеф Хантер построил на холме в конце улицы белую церковь, в городе начали воцаряться закон и порядок. Салуны по воскресеньям закрывались, и на улицу опускалась тишина, которую Финли люто ненавидел. В будни люди целыми днями трудились в поте лица, чтобы добиться успеха, и Дэниел чувствовал себя несчастным только по вечерам, когда другие горожане возвращались домой, не испытывая страха перед долгой ночью, но каждый час тихого и спокойного воскресенья напоминал ему о том, что в этом мире он совершенно одинок.
Медленно шагая по улице, Финли ненавидел абсолютно все, начиная от пыльных пустых дорожек к убогим каркасным домикам и лавчонкам и кончая походящими на зубья пилы очертаниями гор на фоне неба. Он вглядывался в прозрачную голубизну, не находя в ней успокоения, слышал непрекращающееся взволнованное журчание Блувотер-Крик, спешащего по делу, которое никогда не завершится.
Тут и там Дэниел проходил мимо горожан, сидящих на крылечках своих лачуг. Если среди них были женщины, он машинально поднимал правую руку, но, вспомнив об отсутствующей кисти, быстро снимал шляпу левой. Женщинам не надоедало это зрелище – они никогда не устают смотреть на то, что заставляет их сердца болеть хотя бы чуть-чуть.
Жалея страдальцев и увечных, мы считаем само собой разумеющимся, что их сердца должны быть добрыми. Непомерную гордыню Финли принимали за чувство собственного достоинства, а злобу, запечатленную на лице и во взгляде, приписывали телесным и душевным мукам. Дэниел отлично знал, что думают о нем люди, и поэтому, невзирая на мрачное настроение, в котором пребывал большую часть времени, совершал тайком каждый год два-три акта милосердия, понимая, что слухи о подобных «тайных» деяниях распространяются с невероятной быстротой. Многие жители Блувотера были готовы поклясться, что Финли – один из лучших людей во всем мире.
Этим утром он думал о том, какую позицию ему следует занять в отношении новой церкви. Открытое лицо и ласковый взгляд доброго священника вызывали в нем такую ненависть, что одна только мысль о нахождении среди прихожан была для него сущей пыткой. Однако при виде наряженных во все лучшее горожан, быстро поднимающихся на холм, он понял, что ему не удастся игнорировать факт, приобретший столь важное общественное значение. Даже верзила Хэнк Уильямс, за которым в прошлом числились два трупа, шагал по дороге вместе с женой и тремя детьми, выглядя при этом счастливым и довольным.
Дэниел решил, что будет посещать церковь раз в год, во время рождественской службы, приходить одним из последних и садиться в заднем ряду, а еще лучше – стоять позади, если все места окажутся занятыми. Вскоре люди начнут потихоньку оборачиваться на него и перешептываться во время службы. Священник устремит в его сторону удивленный взгляд. Когда станут передавать тарелку для сбора пожертвований, он опустит в нее стодолларовый банкнот, сложив в несколько раз. Впоследствии размер даяния обретет известность, и женщины с детьми будут смотреть на него с восхищением.
Финли понимал, что завоюет этим поступком куда больше внимания и симпатии, чем молясь на коленях каждое воскресенье. А приобрести уважение сильных и счастливых людей он стремился с такой же силой, с какой презирал и ненавидел их всех.
Подойдя к магазину и обнаружив, что он закрыт, Дэниел счел это личным оскорблением. Но на широкой веранде сидели у стены Боб Уизерелл и несколько его приятелей. Они являли собой подходящий объект для пакостей, поэтому при виде их Финли ощутил злобную радость. Всего шесть месяцев назад он защищал Боба Уизерелла, обвиненного в ограблении дилижанса, едущего в Уоррентон. «Ты виновен как сам дьявол, – сказал Бобу адвокат, – но я возьмусь за твое дело, так как ты еще слишком молод».
Финли всегда прикрывал свои неблаговидные поступки разумными и великодушными сентенциями. Когда Уизерелл после оправдания осведомился о размере его гонорара, Дэниел заявил, что действовал не ради денег, и отказался назвать сумму. Сгоравший от стыда Боб сунул пятьсот долларов в конверт, который оставил на его столе. Адвокат принял деньги с беспечным видом стоящего выше подобных мелочей.
Боб Уизерелл помнил, что его избавил от тюрьмы человек, поверивший в него, хотя и знающий о его вине. Поэтому при виде Финли он вскочил со стула и почтительно пожал ему руку. Видеть высокого и широкоплечего парня с румяными щеками и весело поблескивающими черными глазами, который словно испытывал удовольствие от самого факта своего существования, для Дэниела было поистине мучительно. Он ненавидел Уизерелла за то, что тот наслаждался преимуществами физического здоровья, но терпел его, так как Боб был орудием, которым в один прекрасный день можно воспользоваться для причинения боли другим.
Уизерелл представил адвоката приятелям. Внешне они мало походили на