Подводный буксировщик, освободившись от дополнительного веса, понес Хипа вперед со скоростью три узла [1], как показал лаг на панели акваплана.
«“Торопись медленно!” – говорили мудрые китайцы бог знает сколько тысячелетий назад!» – напомнил себе Хип, плавно снижая скорость и внимательно прислушиваясь.
Сейчас Хип двигался против течения Днепра, надеясь только на свои уши и показания приборов на миниатюрном акваплане, который был прикреплен к правой руке.
«Пару минут иди со скоростью два узла, а потом еще снизь скорость, а лучше просто выключи. Буксировщик сильно шумит и мешает слушать окружающую обстановку!» – напомнил постоянный советчик и собеседник Хипа, собственный внутренний голос, который иногда вел себя как самостоятельное живое существо.
«Ну, не совсем живое, но обладающее если не собственным разумом, то уж мнением бесспорно! И часто диаметрально противоположным мнению хозяина!» – размышлял Хип.
«А то!» – не преминул вставить веское слово внутренний голос, явно соглашаясь с оценкой своего хозяина.
Хип медленно, со скоростью полтора узла, двигался в ночной и довольно прохладной воде Днепра на глубине пяти метров, держа перед собой портативный буксировщик, искоса поглядывая на пластину акваплана, на которой был установлен гидролокатор размером всего со спичечный коробок.
Китайский миниатюрный вертикальный компас, стоящий слева на акваплане, зеленовато светился, показывая курс на старую затопленную немецкую баржу, к фальшборту которой Хип всегда, во время предыдущих походов за «почтой», привязывал свой буксировщик, после чего высовывал антенну мобильного телефона.
Отследить местоположение боевого пловца среди сооружений металлической баржи было выше человеческих сил и возможностей современной гидролокации.
В десяти метрах от баржи примостился немецкий бронекатер, корпус которого до половины ушел в ил.
«Больше семидесяти лет прошло с окончания Великой Отечественной войны, а этот металлолом еще стоит на дне! В морской воде суда уже проржавели бы насквозь! А в пресной воде железо еще держится!» – прикинул Хип, откладывая наблюдение на дальнюю полочку памяти.
Стоящая на носу бронекатера пушка «Эрликон» была сдернута с креплений и наклонена градусов на тридцать, что говорило не только о прошлом бое, но и о приличном ударе судна о препятствие. Но это совсем не помешало бронекатеру встать на ровный киль и не завалиться. И сохранился бронекатер неплохо. Но почему он до сих пор стоит на дне? «Плохо работают украинские черные дайверы! – пожурил Хип любителей наживы, занимающихся незаконной добычей подводных редкостей. – Проморгали замечательное судно, на котором неплохо можно заработать».
«Такое ощущение, что бронекатер только недавно появился. Ржавчины мало и ракушками ниже ватерлинии совсем не оброс!» – заметил наблюдательный внутренний голос.
Застопорившись на плоской крыше рубки около свернутой больше чем на девяносто градусов суставчатой антенны, слегка обросшей ржавчиной с острыми краями, Хип остановился и внимательно прислушался. Он почти не волновался за целостность своей тушки. Его специальный кевларовый гидрокостюм только на первый взгляд походил на обычный, а на самом деле боялся только пули старого доброго автомата Калашникова.
Но все равно надо было осторожно укладываться на крышу. Запасных гидрокостюмов боевые пловцы на задание не берут.
Вокруг было тихо. Но червячок сомнения в голове Хипа слегка ворочался, заставляя еще раз выверять свои действия. О том, что с ним будет, попади он в лапы СБУ – Службы безопасности Украины, Хип старался не думать, прекрасно понимая, что живым его ни в коем случае не выпустят, и напрочь отметая вариант провала, чтобы заранее не расстраиваться и не дергаться.
Первым делом Хип привязал рифовым узлом к открытому лючку буксировщик, заботливо подложив под него кусок специально приготовленного брезента, прислушался и, вытащив из поясного кармана мобильный телефон, который не боялся воды, начал работать.
Оттолкнувшись от крыши, Хип медленно начал всплывать, чуть шевеля ластами, отслеживая окружающую обстановку только с помощью ушей.
На глаза надежды не было никакой, так как и днем видимость под водой в Днепре редко превышала двенадцать метров, а про ночь и говорить нечего. Даже ладонь собственной руки в двадцати сантиметрах от стекла маски была не видна.
Остановившись на глубине двух метров, Хип выдвинул тонюсенькую суставчатую антенну и осторожно продолжил всплытие.
Как только конец антенны показался над водой, в левом верхнем углу дисплея мобильного телефона загорелся зеленый огонек, показывая, что сеть найдена.
Еще одно нажатие кнопки с телефонной трубки, и вызывной сигнал пошел.
После второго гудка трубку сняли, и Хип доложил:
– Я на месте!
– Я тоже! – ответил неизвестный абонент, и в наушниках гидрофона послышались