Спустившись по трем ступеням вниз, я подошла к столу, на котором стоял ковш с водой, и направилась к мученику. Опустившись на его уровень, я поднесла к его устам посуду с прохладной жидкостью.
– Хочешь отравить меня? – с насмешкой произнес он и отвернулся.
– Зачем мне это? – прикоснувшись к его щеке, обращая его лицо ко мне, удивилась я.
– Наперсница зла! Подстилка Вольтури! – возмутился он.
– Ты ничего обо мне не знаешь! Раб! – взорвалась я и поставила ковш на пол.
Он грустно усмехнулся и посмотрел мне в глаза. В моей груди все сжалось в комок. Я видела ненависть ко мне, презрение к моему существу… Он испепелял мою душу одним только взглядом. Я бы рассыпалась в прах, если бы не мое проклятое бессмертие.
– Не утруждай себя, моя милая, – окликнул меня Аро, остановив мою душевную гибель.
Я повернулась к главе клана, а он улыбнулся мне своей привычной гримасой, в которой я прослеживала желание мести.
– Феликс, – обратился он к своему слуге, – принеси меч.
Громоздкая фигура одного из вампиров удалилась, в то время как я бросилась в сторону Аро.
– Что ты хочешь сделать? – испугалась я.
– Казнить преступника. Ведь именно он развязал войну, – невозмутимо отвечал он.
– Ты с ума сошел, Аро!
– Нет, моя милая, я в здравом уме! Ни разу еще не видел вампира, лишившегося рассудка.
Феликс появился под сводом огромного круглого зала, неся в руках перед собой длинный плоский ларь с эмблемой клана. Он поднес его Аро и встал перед ним на колено. Его господин поднял крышку чехла и обхватил пальцами рукоятку меча.
– Cessante causa cessat effectus (лат. С устранением причины исчезает и следствие), – величественно произнес глава клана, осматривая серебряную поверхность лезвия.
– Какое же следствие ты хочешь устранить? – спросил Маркус.
– Какое? Масштабную и кровопролитную войну меж вампирами и оборотнями. Обезглавив эту свору диких собак, я превращу в прах все их угрозы…
– Аро, нет! – воскликнула я и подошла к нему.
Он повернул голову к Люциану, оказавшись ко мне своим профилем.
– Ты не выяснил всех обстоятельств… – напомнила я.
– И что же ты предлагаешь? – удивился он.
– Брось его в клетку в подвале Вольтерры. Пусть посидит там несколько дней. Мы соберем сведения, допросим его, быть может, зашлем шпионов в их лагерь…
– Твои слова звучат разумно… – он положил меч в ларь и повернулся ко мне лицом. – Но позволь узнать, в чем причина твоей жалости?
– Сам смотри, – я протянула ему руку, которую он обхватил пальцами в тот же миг и закрыл глаза, впиваясь своим сознанием в мой разум.
– Вот оно что…
Он отпрянул от меня.
– Ты, действительно,