Серебряное тысячелетие. Евгения Николаевна Ломанова

ое обычно на мгновение овладевало им тоже не пришло. Состояние, когда, кажется, ты оглушен, не способен слышать ничего, кроме звона металла, хруста и чавканья убиваемой тобой плоти, и его не было. И не могло быть. Это была не его битва. Хотя все, что здесь произошло, все жизни, что здесь оборвались, вся кровь, впитавшаяся в эту землю – были по его приказу.

      Он не сразу понял, что его сейчас поразило больше всего, а когда ощутил в полной мере, не удержался и произнёс вслух:

      – Как тихо.

      Вот этого он никогда не видел. Не картины замершей смерти. Их он насмотрелся великое множество. Но вот так – без криков о помощи, стонов раненых, движения выживших. Никогда ему не доводилось видеть такую окончательную тишину. Совершенно безнадёжную и глухую.

      Вместе с этой мыслью, будто подчеркивая её, яркую луну, светившую на небе, закрыла набежавшая туча. Поле боя, усыпанное трупами, укрыла кромешная тьма. Будто нет и не было ничего. Все пригрезилось.

      Император стоял, оглядываясь в эту беспросветную темень, и все медлил.

      – Почему трупы никто не убирает?

      – Некому, Ваше Величество.

      – Их всех убили?!

      – Да. Они собрали здесь всех, кого смогли.

      – Где командование располагалось?

      – В ту сторону, – гвардеец с поклоном указывает направление.

      – Факел.

      Гвардеец, что принес факел, собирался сам нести его, освещая путь. Но Император требовательно протянул руку и, забрав источник света, велел всем идти вперед. Немного замешкавшись, он тоже отправился на поиски.

      По дороге открывались все новые и новые детали битвы. Тела лежали кругом вповалку. Гвардейцы разошлись и бродили в темноте, освещая лица мёртвых. Луна больше не показывалась из-за туч. Трепещущие блики факелов островками перемещались, выхватывая иссеченные и истыканные стрелами тела. Император вдруг подумал, что это очень похоже на оружейную, сваленные кое-как доспехи, оружие – все смешано и неожиданно.

          На небольшом возвышении он увидел труп лошади. Людей здесь лежало не особенно много. Он почти прошел мимо, но почему-то остановился. Обернулся, пытаясь рассмотреть и подняв факел выше. Сделал шаг в сторону и наконец-то увидел руку. За лошадью кто-то лежал на земле. Император сделал ещё шаг, будто через силу. Его тело, кажется, сопротивлялось и не желало двигаться дальше.

      Блики огня заплясали по земле. Заметив это, он на мгновение прикрыл глаза и сильнее сжал руку, в которой была зажата ручка факела. Потом, резко выдохнув, открыл глаза и решительно шагнул вперёд.

          Колеблющийся свет выхватил человека, что лежал на земле.

      Ноги были придавлены трупом лошади. Руки в стороны раскинуты, пальцы правой руки так и не выпустили меч. Голова повернута в сторону, и императору не было видно лица.

      Он приближался медленно, всматриваясь, пока не подошел вплотную.

      Нижнюю половину лица человека на земле закрывала чёрная повязка. Видно было множество ран на руках и поперёк туловища. Но самое главное, что из груди убитого торчал меч. По всей видимости, его пригвоздили к земле, добивая. Меч прошел сквозь тело насквозь, глубоко застряв.

      Император опустился на одно колено и нерешительно потянулся к повязке, закрывающей лицо. Прихватив её самыми кончиками пальцев, он потянул её, и неожиданно легко она поддалась и осталась в руке Императора. Он этого не заметил. Потому что от такого едва ощутимого движения голова человека, лежавшего на земле, повернулась и оказалась лицом к Императору.

      Он, сам того не замечая, судорожно втянул в себя воздух и резко отклонился назад, чуть не опрокинувшись. Факел начал прыгать в его руке. Не глядя, он несколько раз пытался воткнуть его в землю, но это получилось только с третьего раза. Наверное, потому что Император не смотрел, что он делает.

      Его взгляд был прикован к лицу мертвого человека перед ним. Наконец, избавившись от факела, он, встав на колени, наклонился ближе, вглядываясь в мертвое лицо и ничего больше не видящие глаза.

      – Ты! Это же – ты!