– А я тебе давно говорила, сынок, не ровня она нам. Не годится она для нашей семьи. Невоспитанная, несдержанная, необразованная.
Все это было, конечно, о ней, о Тане. Основные претензии были озвучены свекровью и прежде. Все это Таня слышала от нее, и не раз. Невоспитанная – то есть деревенщина. Несдержанная – значит, манеры хромают. А необразованная это о том, что молодая невестка в свое время не озаботилась приобретением диплома о высшем образовании, и это стало вечным камнем преткновения между ней и свекровью. Свекровь постоянно твердила Тане, что у них-то в семье вот уже пять или шесть поколений все гуляют с дипломами, а то и с двумя или даже тремя. И Таня своей «бездипломностью» портит им всю картину. Правда, свой собственный диплом свекровь Тане никогда не показывала. Наверное, боялась, что та ослепнет от такого зрелища.
– Мама, перестань.
Муж пытался протестовать, впрочем, достаточно робко и вяло, чтобы его кто-нибудь стал бы слушать. Свекровь точно не стала.
– Это я еще и не начинала, сыночек!
И свекровь с упоением продолжила перечислять недостатки своей невестки:
– Неаккуратная, неряшливая, просто невозможная! А как она себя ведет со мной и твоим братом! Позволяет себе жизни нас учить! Соплюха!
Таня замерла на месте. Кровь застучала у нее в висках, и она почувствовала, как ноздри у нее сами собой раздулись, жадно вдыхая воздух. Нет, кидаться в драку она не собиралась. Все эти упреки были Тане давным-давно хорошо известны. Она даже не стала заострять на них внимание. Все это было обычным речитативом, вторившим каждому появлению свекрови на горизонте.
В первое время своего существования в семье Егоровых наивная Таня по неопытности несколько раз пыталась доказать свекрови всю несостоятельность ее обвинений. Думала, что если поговорить по душам с мамой в законе, то свекровь поймет, что ошибается на ее счет. Поймет, что Таня милая и пушистая, настоящее сокровище для всех. Но получалось только еще хуже. Мирного разговора не получалось. Свекровь моментально кидалась в бой. И Тане всякий раз приходилось отводить свои полки с огромными потерями. Так что больше пробовать Тане не хотелось. Куда сильней, чем о битве, Таня сейчас помышляла о трусливом бегстве.
Но куда пойдешь? Вечер на дворе. Придется идти и сдаваться на милость врага. И все же кое-чему военные действия научили Таню. В первую очередь научилась она тому, что перед выходом на сцену предстоящей баталии нужно изучить диспозицию. И сейчас исключительно с целью выявления сил противника Таня пересчитала взглядом выставленную в прихожей обувь. И помимо воли у нее из груди вырвался вздох облегчения. Посторонняя пара обуви была всего одна.
– Какое счастье!
Значит, свекровь заявилась к ним в гости без Вали – своего второго сынка. Ну, одну свекровь еще можно как-то вытерпеть. Ночевать она у них не останется. Не любит она на чужих перинах почивать. Тем более что Таня такая неряха, свои пуховые подушки и одеяла из верблюжки чистит не чаще двух раз в год. У такой останешься ночевать, всю ночь от блох и клещей провертишься без сна. В вопросе чистоты свекровь доверяет лишь самой себе, к себе она и утопает.
Время уже позднее. Через час свекровь всяко начнет собираться домой. Она привыкла ложиться спать рано. Поэтому Таня проворно изобразила на лице самую приветливую из своих улыбок и помчалась на кухню, приветствовать мать своего мужа. Но там ее поджидал новый удар. Влетев на кухню, Таня замерла, чувствуя, как заранее заготовленная улыбка сползает с ее лица. Нет, рано она обрадовалась. Свекровь явилась не одна, а в компании со своим младшим сыночком. Просто Валька не счел даже нужным снимать в прихожей обувь, так и протопал по намытым полам, таща в квартиру всю грязь с улицы.
Ну, и кто после этого в семье Егоровых неряха? Или Валя считает, что полы дома у брата доведены невесткой до такого безобразного состояния, что на улице и то чище? Возможно, что и так. А возможно, братец просто не дал себе труда даже задуматься о том, что, придя в дом, хорошо бы снять обувь. У ног уже образовалась приличная кучка песка и грязи, и Тане стало жалко недавно уложенный ламинат и свои труды по его намыванию.
Появление Тани не осталось незамеченным.
– Явилась, красавица! – ядовито приветствовала ее свекровь. – И где же ты шаталась столько времени? Рабочий день у тебя заканчивается в шесть. А сейчас уже начало девятого. Где ты была?
– В магазине.
– Тогда уж говори прямо, в магазинах. Во множественном числе. За обновками все бегаешь?
– Продукты покупала.
– Два часа?
– Да, искала, где посвежей и подешевле.
– А ты не огрызайся, дорогуша. Не огрызайся! Помни, что я мать твоего мужа. Подарила тебе самое дорогое, что у тебя есть. Уже за одно это ты должна ноги мне мыть и воду с них пить. А что у тебя с лицом?
Таня взглянула в зеркало. Действительно, от приветливой улыбки, которую она нацепила на себя, давно уже не осталось и следа. Теперь ее лицо было перекошено какой-то зверской гримасой.
– Мама, похоже,