Прокурор закрыл папку, положил ее на стопку других. По выработанному за много лет обычаю занес в рабочий блокнот краткое резюме. Потом собрал все папки, готовясь положить их в сейф, но передумал. Еще раз перебрал документы, одну папку отложил, быстро пролистал, а несколько страниц прочитал внимательно. Изучив запись, сделанную на последней странице, покачал головой. Сотрудник, собиравший данные о деятельности двух уголовных авторитетов, недавно вышедших на свободу после отбытия длительных сроков заключения, сообщал, что оба бандита затаили месть против Прудникова, который – тогда еще работавший старшим следователем прокуратуры – в свое время отправил их за решетку. Сотрудник советовал своему начальнику подумать о собственной безопасности и воспользоваться положенной ему по должности охраной.
Тоже мне советчик! Если каждого уголовника бояться, собственной тени пугаться начнешь. На его работе робкие не выдерживают. Может, и затаили месть Дегтярев с Колчиным, что ж теперь – весь образ жизни из-за них менять? Нет, Прудников своих подследственных бояться не привык. Не боялся, работая простым следователем; не знал страха и потом, когда стал помощником прокурора. Не будет бояться и сейчас.
Владимир Егорович запер все дела в сейф, ключ положил в карман и позвонил в гараж. Ему ответил незнакомый голос: его личный водитель Алексей Свистунов уже уехал домой, и теперь прокурора области ждал дежурный, назначенный на эту ночь. Прудников сообщил, что сейчас спустится, и вышел из кабинета.
В здании областной прокуратуры царила тишина. Прудников шел по коридорам, где днем кипела работа, и думал о том, что за те три года, что он возглавляет областное надзорное ведомство, ему удалось поставить правильную работу, привить подчиненным вкус к кропотливому и пунктуальному расследованию всех дел. Да и с пресловутым «телефонным правом» у них практически покончено. Вот еще пару дел, которые как раз сейчас расследуют, передадут в суд, – и тогда точно никто не скажет, что у них в Заволжске есть люди, для которых закон не писан.
Прокурор спустился во двор; машина уже ждала. Прудников сел, коротко бросил водителю: «Поехали домой» – и «Волга» тронулась с места.
По дороге Прудников думал все о том же: как трудно было преодолеть инерцию чинопочитания, старые привычки, засевшие в крови у многих сотрудников. Чего ему стоило начать дело по расследованию фактов раздачи земельных участков! Пришлось даже пойти на хитрость: в деле пока нет обвиняемого, оно заведено, что называется, «по факту». Хотя всем в прокуратуре известно, кто именно разбазаривает городскую землю: мэр Заволжска Николай Астапенко. Непростая фигура, ох, непростая! В последнее время мэр, который до этого не различал ни правых, ни левых, вдруг активно заинтересовался политикой, стал руководителем местного отделения одной из оппозиционных партий. Понятно для чего: как только его тронут, он тут же закричит, что это происки его политических конкурентов, будет привлекать к себе внимание. Да, такие люди, пожалуй, будут еще опаснее, чем матерые бандиты Колчин и Дегтярев…
До дома, где жил прокурор, оставался еще один квартал, когда Прудников вдруг скомандовал водителю остановиться возле здания городской прокуратуры. Он вспомнил, что днем приказал прокурору города Могилевичу подготовить для него служебную записку о ходе расследования дела Шейко. Тогда же он распорядился, чтобы бумаги оставили для него на вахте в городской прокуратуре.
– Все, можешь ехать обратно, – сказал он водителю. – До дома пешком дойду, тут близко.
– Может, мне вас подождать? – спросил водитель. – А то ночь на дворе, мало ли что…
– Нечего меня провожать! – сердито ответил прокурор. – Что я, школьник младших классов, что ли?
И, чтобы сгладить впечатление от своего излишне резкого ответа (человек ведь из лучших побуждений предложил остаться и подождать), добавил:
– С такими соседями, – он кивнул на здание городской прокуратуры, – мне бояться нечего. Езжай!
«Волга» развернулась и двинулась обратно, а Прудников вошел в вестибюль прокуратуры Заволжска. Дежурный при виде начальника вытянулся в струнку, однако, услышав, зачем пожаловал областной прокурор, виновато развел руками: никаких бумаг для Прудникова прокурор города не оставил.
– А давно Семен Викторович уехал? – спросил Прудников.
– Да уже полтора часа назад, – доложил дежурный. – Да, примерно в 18.15.
Прудников почувствовал, как в груди закипела злость. Что это: простая расхлябанность или открытое неповиновение? Учитывая сложные отношения между ним и Могилевичем, скорее последнее. Выходит, городской прокурор решил пойти ва-банк, уповая на высоких покровителей в Москве? Возникло желание сейчас же, из проходной, вызвать Могилевича из квартиры назад, на службу, и устроить ему здесь, в его собственном кабинете, «разбор полетов». Это было бы и правильно, и справедливо – а больше всего на свете прокурор Заволжской области уважал справедливость. Однако это означало бы новую задержку на работе часа на два, не меньше. Могилевича