Ева узнала бородача, который первым встретился им в посёлке, узнала также и похожего на блоху священника. Остальные были незнакомы. Все они – мужчины, жители деревни, которую цирюльник с Евой только что покинули, – неприязно их разглядывали. Кто-то здесь был родителем мальчишкам, которые, кстати, как раз подоспели, и наблюдали с безопасного отдаления. Эдгар смотрел на пришельцев идеально круглыми глазами и, похоже, никого не узнавал.
– Эй, святой отец, – сказал бородач, указывая орлиным носом на цирюльника. – Это тот самый?
Он больше не излучал добродушия. Курчавая борода, казалось, сильнее завивалась от гнева.
Священник, который сидел на лошади позади какого-то боевого вида юнца, совсем ещё мальчишки, быстро, по-голубиному, покивал.
– Эй, человече! – взвился чернобородый. – Слезай-ка со своей развалюхи. Нужно нам кое-что прояснить. Люди говорит, что ты здесь занимался чёрной магией. Это так?
– Мои руки в крови, но кровь та появилась от доброй работы, – ответил Эдгар, его голос от волнения сделался необычайно высоким. Кажется, собственные же слова о том, как неугодна эта работа Небесам, начисто вылетели у него из головы. – Спросите человека по имени Ян. Живёт в доме, что похож на саранчу или на рогатую жабу…
Мужчина смачно сплюнул.
– Я знаю, где живёт Ян. Знаю, что ты, незнакомец, проводил у него некую мессу.
– Всего лишь акт врачевания. Рана его была очень плоха, чёрная желчь и гной, того и гляди, проникли бы в кровь…
– Почему же, в таком случае, ты не взял у него денег?
– Я…
Голос Эдгара совершенно перестал соответствовать внешности; собравшиеся с недоумением смотрели, как изо рта великана, из которого, судя по внешнему виду этого страшного человека, должны вылетать камни, вылетали синицы. Во взгляде чернобородого роились подозрения.
– Он ни у кого не берёт денег, – громко сказала Ева.
– А ты кто такая? – неприязно спросил мужчина. Но тон его перестал напоминать пса с вздыбленным загривком.
– Путешествую с этим человеком до ближайшего монастыря, – сказала Ева, трогая пальчиками ладони и ощущая, как по ним струится пот. Голос, однако, не напоминал чириканье синицы, хотя – чувствовала она – ещё немного, и в груди заведётся жалкое, противное хныканье. Ева пока не очень понимала, что хотят эти люди от великана, но они были похожи на стаю псов, сгрудившихся перед самым робким на свете львом. – Его зовут Эдгар. А вот этого ослика – Господь. Я знакома с ними уже больше одного дня (хотя, как зовут ослика, узнала только сейчас). Они самые хорошие люди… Точнее, он – самый хороший человек из всех, что я знала. Уж точно лучше моих родителей.
– Ему что же, не нужна еда? – спросил обладатель бороды.
Кто-то из его спутников храбро выкрикнул:
– Смотрите, какой здоровяк… половина порося на ужин?
– Или