Я держу её не из-за выгоды – доходы покрывают расходы практически равномерно, в положительном остатке оставляя деньги на обычную, среднего – но вполне достойного! – качества жизнь: а что ещё нужно в 45, если ты не женат?
Мне нравится помогать людям. Серьёзно: мне кажется, что в наш век искусственного интеллекта, ядерного оружия и бесконечных потоков информации, люди должны лишь сильнее тянуться друг к другу, дабы не забыть, что они не звери. Но нет: мы воюем, мы обманываем, мы убиваем из-за несоответствия взглядов.
Причем помогать мне нравится не только болтовнёй – знаю я эти стереотипы, исходя из которых бармены нужны лишь для того, чтобы, протирая какой-нибудь стакан для виски и хмуря брови, смотреть на фотографию, принесённую детективом, и потом, тяжело вздохнув, говорить: «Я знаю его».
Так вот у меня иначе! Мне нравится держать в меню салат из рукколы, котируемый единственной семьёй в городе – насколько помню, они выходцы из Италии; нравится готовить особый, ядрёно-крепкий кофе для пожелавшего такой особенности клиента – редактора местной типографии, чьи комментарии после такого кофе становятся по-настоящему едкими; нравится гибкость меню, которое позволяет комбинировать блюда, исключая неприемлемые или нелюбимые завсегдатаями продукты – кем бы Вы ни были, в «Фениксе» Вы почувствуете себя, как дома, вот только после еды не нужно будет мыть посуду.
Хотя и поговорить с кем-нибудь, обсудить их проблемы, что-то посоветовать я тоже люблю.
Я как Пушкин: знаю в лицо почитателей своего ремесла. Ему стихи, мне – яичница с беконом, но мы оба любимы и оба счастливы, что наше дело разжигает в людях огонь. Как сказал один мой старый товарищ, нет смысла любить сам процесс поедания пищи, который, будучи естественным и необходимым для существования, в наш век почему-то превратился в культ; но вот вкусно поесть не любить нельзя: а вместе с хорошей едой рождается и хорошее настроение.
Скажете, простовато? Несколько, что ли, по-деревенски? Так ведь я рос в деревне: и раньше о существовании таких больших городов и не знал. Было голодное время, родители едва сводили концы с концами, пытаясь прокормить шумную ораву голодных ртов, одним из которых был я.
И ничего, прожили ведь! Армия, институт, частный бизнес – и вот родителей уже кормлю я, иногда посылая открытки братьям и сёстрам и получая открытки от них. Каждый занят своим делом: кто-то стал архитектором, кто-то подался в науку, а что до меня, то я – здесь, в «Фениксе», наливаю пиво посетителям и говорю с ними.
Положа руку на сердце, выгоднее было бы эту закусочную продать: постоянных клиентов я по пальцам могу пересчитать, а теплое общение с ними не приносит лишних денег. Бывает, конечно, люди заходят по рекомендации того или иного завсегдатая, но, как сказал один хороший человек, о котором я расскажу позже, «проблема и особенность «Феникса» в том, что в него либо влюбляешься с первого взгляда, либо просто оцениваешь, но как добротное местечко, коих в городе тысячи».
Люди банально не доходят до нас, оседая в соседних кафешках, ресторанах, забегаловках и сетях быстрого питания. Не все клиенты любят говорить, вслепую открываясь незнакомому человеку: и, в свою очередь, не все рестораторы и бармены придерживаются почитаемого мною негласного правила, согласно которому нужно уважать право клиента на личное пространство; а потому цепляются к людям с ненужными разговорами, отбивая у них охоту к повторению подобного опыта. Но дело даже не в этом – кто-то любит просто, без усложнений, сытно и вкусно поесть, и мне ли судить их за это?
Впрочем, прибедняться тоже не следует: наш городок – точнее, вполне себе город, миллионник, у которого есть история, предприятия и футбольный клуб – достаточно густо населён, чтобы людей хватило на все едальные заведения в городе. Проблема ведь не в наличии или отсутствии притока: тут дело в его стабильности. Закусочная – не палатка с цветами, находящаяся в анабиозе большую часть года и оживающая лишь под праздники; это капризный ребёнок, требующий не только постоянного ухода и внимания, но и немалых вложений на постоянной же основе. Более того – мне, как и моим братьям и сёстрам, порой – нечасто, но периодически – давался строгий приказ: дотянуть до условной даты «икс» на условную сумму денег «игрек»: и тут плачь, кричи, бейся в истерике – сколько было запасено, столько и тратили; надо было – жили без копейки в кармане и без крошки хлеба во рту: выживали. Отвлекаясь от темы, замечу, что те времена окончательно укрепили во мне веру в то, что человеку гораздо легче справиться с трудностями в одной упряжке с окружающими, чем одному, восстав против всех.
Так вот, если мы, дети, выживали, коль денег не случалось тогда, когда их ждали, то с «Фениксом» история другая. Небольшие поломки могут потерпеть, грамотно припасённые припасы, если они не из разряда скоропортящихся, вполне заменяют те, что быстро закончились, премию уборщице можно разок и из своего кармана заплатить – всё так, но в ребёнке-закусочной есть одно большое «но»: сколько не ужимайся, если не хватило на оплату аренды, то можно смело готовить ключи на сдачу.
Я не виню арендодателей, даже не желая думать о причинах, по которым они