Громкий стон вырывается из горла. Мне не хватает воздуха. Влажные волосы падают на лицо, голова опускается на кровать, словно моя шея больше не в силах держать её вес. Ещё совсем немного. Ладонью прикрываю рот. Стон. Вздох.
Его пальцы впиваются в бёдра, прижимая их к себе. Спазмы начинают накатывать волнами, сжимая все мои мышцы. Жар распространяется по всему телу, по венам, к кончикам пальцев и поднимается вверх к вискам. Комната словно погрузилась в сказочный туман, всё закружилось, кровать начинает проваливаться в бесконечную пропасть, освещённую миллиардами звезд, и я проваливаюсь вместе с ней.
С каждым движением его пальцы всё крепче и крепче сжимают мои бёдра, ногти впиваются в кожу. Чувствую, как его член распухает внутри меня. Чувствую его пульс, словно внутри меня забилось новое сердце. Мне хочется закричать. Закричать, чтобы он не вздумал останавливаться, но вместо слов из моего горла вырывается очередной стон. Колени дрожат, но его руки крепко меня держат и не дадут упасть. Дрожащей рукой прикрываю себе рот, мы не хотим разбудить всех соседей. Стон. Вздох. Волны блаженства уносят меня в волшебный мир.
Себастьян застонал, словно раненый лев. Его руки заплелись вокруг моего живота, и мы опустились на кровать. Я совсем не чувствую его веса на себе, только жар который исходит от его тела. Его губы целуют шею, спину. Моё тело отвечает дрожью на каждое прикосновение, закрываю глаза. Я готова лежать под ним хоть весь день, и пусть весь мир катится к чёртовой матери, это мгновение только наше. Но этот миг никогда не длится вечно. Его губы поцеловали моё плечо, руки укрыли голое тело одеялом.
Себастьян уходит в душ, оставляя меня одну лежать на кровати. Он уходит, не сказав ни одного слова. Себастьян никогда не говорит мне нежные слова после секса. Он не такой как другие. Другие мужчины могли часами, вслух восхищаться моей красотой. Другие могли часами прославлять моё тело, но не Себастьян. После секса он мог, молча смотреть на меня пока мы не засыпали в объятьях друг друга. Ему не нужно было ничего говорить, я понимала всё, стоило мне лишь взглянуть в его глаза.
Первые лучи нового дня отражаются в каплях пота на моём теле, отличное начало дня. Из ванной доносятся звуки падающей струи воды и тихий голос, напивающий слова песни, которые были написаны, за долго до моего рождения.
– Ещё пару минут, и я встану, – говорю сама себе и переворачиваюсь на спину.
Немного изучив потолок, я собрала всю свою волю в кулак и поднялась, подошла к окну, отодвинула шторы и комната заполнилась светом. На улице, внизу, под моим окном нет ни одного прохожего. Растягиваюсь и улыбкой приветствую новый день.
Я стою перед плитой, на мне белая рубашка, она лишь немного прикрывала мою попу, это его очень заводит, а я не прочь повторить. Нет ничего лучше, чем пару оргазмов перед завтраком. Надеюсь, я не зря встала с кровати в такую рань.
Масло в сковороде яростно шипит, честно говоря, повар из меня никудышный, но яичницу с беконом я готовлю отлично. Кухня наполняется ароматами, такого не бывает когда я одна. Если бы не Себастьян, скорее всего, я позавтракала чёрствыми круассанами, которые остались со вчерашнего дня.
Чёрный кофе, без сахара для него и очень сладкий кофе со сливками для меня уже на столе, яичница в тарелках. Если мама увидела меня сейчас, она бы гордилась своей дочкой. Я умудрилась приготовить завтрак и даже не спалила кухню. Она всегда говорила, что жена из меня получится отвратительная, и не повезёт тому мужчине, который вздумает связать свою жизнь со мной. Я не умею готовить, но у меня есть уйма других преимуществ.
Острый как бритва нож разделял клубнику на две части, когда Себастьян зашёл. На мгновение он замер в двери, словно не мог решить, как ему поступить. Я так и знала, что он сделает правильный выбор. Себастьян прошел мимо стола, на котором его ждал завтрак. Его рука поднимается по моему животу, прижимая к себе, второй рукой он отодвигает волосы в сторону, а губы целуют мою шею.
– Завтрак остынет, – я не могу удержать улыбку. – Ещё, ты говорил, что опаздываешь.
Он поворачивает меня и целует, наши языки переплетаются в страстном танце, и пламя в низу живота, которое ещё не успело погаснуть, разгорается с новой силой.
Его голубые глаза блестят как у восемнадцатилетнего мальчика. На нём черный костюм, белая рубашка и узкий чёрный галстук. Себастьян поднимает руку и смотрит на часы, вторая рука расстегивает пуговицы на моей рубашке.
– Знаешь, ты играешь не по правилам – расправляю плечи, и рубашка падает на пол, Себастьян прикусил мою нижнюю губу. – Ты знала, что я не смогу устоять.
– О чём это ты?
Я расстегнула пуговицу пиджака, моя рука опустилась к ремню.
– У меня есть только двадцать минут. Ты хочешь, чтобы я уехал голодным?
– Можешь, позавтракать в машине.
Себастьян смотрит на тарелку, потом снова на меня.
Хватит слов, расстегиваю ремень, пуговицу, ширинку и штаны падают на пол.
– Боже, Анна,