– Агриппина пыталась подсунуть приворотное зелье. Если бы не заметил, закончилось бы плохо.
– Ты себя в руках не смог бы держать? – поинтересовалась я, стараясь не захихикать.
Уж больно нелепо представлять пышную румяную Агриппину рядом с Лиром.
– Нет, Ариадна. Если бы я с ней переспал, оставалось бы два выхода: либо жениться, либо отправиться на плаху.
– Что?
Веселье с меня слетело, как не бывало.
– Это откуда такие варварские обычаи? Тем более она сама к тебе лезла и подсунула приворотное.
– Таков закон для магов. Он нерушим… Она невинна, Ари.
А подобных девиц, что ли, колдуны соблазняют с какой-то целью? Чем-то же такой запрет объясняется!
– Там столько всего намешано еще с древних времен! И вырвавшуюся энергию колдуны использовали, призывая темных сущностей, и мерзкие эликсиры делали… С ходу и не объяснишь, откуда подобный закон появился.
– А на невинных он не распространяется?
– Нет.
– У тебя же есть невеста, – с сомнением заметила я, все еще пребывая в шоке от непонятного для меня закона для магов.
Лир вздохнул, устало присел рядом.
– Есть. И это только усугубит ситуацию. Однозначно будет скандал. И непонятно чем все закончится. В моем случае это особенно нежелательно… Ты раздеваться будешь? – спросил Лир, заканчивая разговор.
Меня же волновал вопрос, который ни при каких обстоятельствах не задам. Интересно, а как он узнал, что Агриппина невинна?
– Буду.
Не в одежде же купаться! Да и Лир прав, пока не стоит рисковать и оставаться одной. Тем более мага после его рассказа о запрете на соблазнение невинных девиц я сочла безопасным. Заигрывать и развлекаться, может, и будет, но дальше не пойдет.
Как потом выяснилось, я надеялась зря. Маг скинул одежду, наложил какое-то заклинание, явно решив меня не слушать, но теперь мое воображение не находило покоя. А когда я почти разделась и направилась внутрь, даже отвернулся и подождал, пока я плесну на ноги воды. Практически сразу хвостом сшибла таз с водой, и Лир вымок и повернулся ко мне.
То, что маг затеял пакость или месть, поняла почти сразу по коварному выражению лица. И вроде бы ничего плохого Лир не делал, вел себя целомудренно, предложил помочь промыть волосы, но… Это ощущение хождения по краю пропасти меня не покидало. Сердце замирало, билось пойманной птицей. С трудом дышалось, с трудом думалось, с трудом получалось возвращаться в реальность, пока его руки просто скользили и бережно перебирали пряди волос. Была в этом какая-то особая интимность и чувственность. Даже когда Лир попросил лечь на лавке на живот, я не стала отказываться.
Его пальцы скользили по моим позвонкам, исследовали, а запах незнакомых трав, из которых было сделано мыло, дурманил. Лир перевернул меня на спину.
Что он творит? И что творю я? Надо бы остановиться, задуматься, вспомнить про всякие «нельзя». Зачем же я позволяю Лиру глядеть на меня и сама тону в его глазах?
Маг коснулся губами щеки, заскользил