Песок и пепел. Игер Кау

мельника из Уречья — это ближнее село по Гинзурскому тракту. Пешему — полдня пути. Конному, конечно, меньше… Парень хороший, работящий. Отцовское дело унаследует. Уже этой осенью замуж бы отдал, да мельникова жена в конце весны померла — решили свадьбу на следующий год перенести, негоже похороны со свадьбой совмещать. Поженятся — Маргета к нему переедет, такой уж уговор у нас. Не пришлось бы нанимать кого — Мальгита мала еще, чтоб за двоих справляться. Альдрес, чувствую, пока не очень-то тверд в желании мое дело унаследовать. У меня еще один сын есть — старший, Альгис, но он и вовсе как отрезанный ломоть — выбрал военную службу. Сотник уже, в имперской пехоте. Договор у него только через пять лет кончится, так что даже если вдруг передумает служить дальше, вряд ли раньше вернется. Сам понимаешь, если Альдрес не захочет здесь оставаться, дело мое зятю достанется, когда Мальгита замуж выйдет. Или и вовсе продавать придется.

      Теперь понятно, почему я старшей дочке Хальда не приглянулся. Она уже мысленно мебель в своем будущем доме расставляет. Ладно, вернемся к основному вопросу.

      — Ясно. А зачем ты меня барону сосватал?

      — Ну… ты же сам говорил, что хочешь ехать дальше, а я подумал, что это будет лучше, чем тем, к примеру, сегодняшние купцы. И коня заимеешь, и оружие, и заплатит щедро. И риска, как по мне, меньше. Барона я хотя бы знаю, причем не первый год, а мой отец знал его отца. А взять хотя бы этих купцов — хоть и не первый раз вижу, но ручаться за них не могу. Я ж с ними редко больше чем десятком фраз перебрасываюсь. Кто знает, что за люди, что у них на уме? Что, откуда и куда везут? И это в самих купцах мог бы что-то почуять, с ними-то я здоровался, говорил… А при них же куча народу, к каждому не подойдешь, а не всякого можно издалека почуять. А что до тебя… Нет, ничего я в том твоем тумане не разглядел. Больше похоже, будто неделю назад у тебя и не было за плечами ничего, понимаешь? Словно обрыв там в тумане или, наоборот, каменная стена… Не видел такого ни у кого. Обычно за каждым человеком словно лес — устремления, воспоминания, страхи, радости, а тут… Ну не родился же ты неделю назад, верно? Чудно и непонятно. Даже на Змеиный тракт такое списать трудно. Но это дело прошлое. А вот что ты за человек сейчас — вижу. Мне не враг. Барону не враг. Больше того, сдается мне, если ты с ним поедешь, твоя удача и его прикроет. В чем удача — не скажу, не знаю потому что. А что с тобой было прежде…

      — М-да… Заковыристо.

      — Вроде того.

      Пауза. Медведь смотрит на меня, словно спрашивая: мол, это все? И я решаюсь:

      — Слушай, Хальд, а ты не мог бы меня слегка просветить?

      — Э-э-э…

      — Понимаешь, я ведь до сих пор… Ларинью не покидал, и всего того, чем жизнь в остальной империи отличается, не знаю. Пробелов в моих познаниях полно. А выглядеть идиотом не хочется.

      — Вот ты про что… Ладно, — встает он со стула, — сейчас у меня дел много, а вечером я к тебе зайду. Поговорим. Просвещу тебя, так и быть. Мне же спокойнее будет, хе-хе.

      Он уходит, а я, закрыв дверь, еще раз перебираю свои вещи — в надежде на новые подсказки. Зря. Тишина и пустота.

      Примерно через час ко мне стучится телохранитель барона — тот, чернявый,