Фиалковый отблеск вечерней зари,
И жёлтым свеченьем вразброд фонари,
И детская память в тумане закатном.
И время воскресло, всё в жизни сначала,
И не сожжены за спиной корабли,
И мост поднялся. Чуть касаясь земли,
Поплыли по небу дворцы величаво.
Всесильна любовь – в ней раздолье для песен,
И горлинки голос – сквозь чащу веков,
И шёпот растений, и рокот лесов —
Я слышу, и мир этой силы чудесен.
И встреча свершилась – так Богу угодно?
Мы встретим (мы вместе!) наш луч золотой —
А то всё приснилось, то – в жизни иной…
Так в грёзах о встрече проносятся годы.
Три дня из детства
(конец ноября 1941 года)
Человек испытывает счастье свободы и доброты, находя в других то, что нашёл в самом себе.
Кружится, кружится время безмерное,
Носится ветер, гудят провода,
Детство ушло, с ним года безмятежные,
Солнце застыло, метель – навсегда…
Реки сомкнулись, и нет круговерти
Звёзд серебра! Всё сокрыла метель.
Круги земные! Вы время отмерьте —
Двинется солнце, вернётся апрель!
Беженцы, беженцы! Город в смятении —
Стужа уральской суровой порой!
Мы приютили их – сердца веление:
Судьбы единые, путь круговой.
Помнится, помнится время далёкое…
Светлое помню – три солнечных дня:
Солнце раскрылось, и небо высокое
Синь обрело и свеченье огня.
С фронта! ТРИ дня! Будто время античное:
Магию ТРЁХ признавал Пифагор!
«Всё в нём застывшее, время безличное!» —
Но на кого эти боль и укор?
Верю божественной силе свершения —
Дни бесконечны! Но дни сочтены!
На три денёчка живого общения —
Вдруг мой отец к нам приехал с войны!
Ходим с отцом мы по городу снежному
(Белый в сединах Урал – господин)
И – к магазину, волшебному, хлебному:
Люди – кругами, один за другим.
Видят с девчонкой мужчину серьёзного,
В серой шинели… Понятно, солдат —
С фронта, на время… А хлеба морозного,
Свежего – там, на фронтах, не едят…
Очередь – в белые дали, бескрайняя!
Встал бы солдат, да конца не найдёт.
Вдруг возле двери старуха случайная
Крикнула: «Сын за меня пусть пройдёт!»
Тут и старик подхватил: «Что стесняешься?
Хлеб наш – на счастье, на жизнь – за всех нас!» —
Слышу и думаю: «Что ты смущаешься?
Ты наш защитник, кто здесь и сейчас!»
Вкус не забуду я хлеба священного:
Был он от тех, кто поверил в отца!
Хлеба военного, с детства бесценного!
Как духовит! И смягчает сердца.
Время осталось, во мне сохранённое,
Вечно пребудет, из рода и в род.
Жизнью отца наше детство спасённое —
Память в преданьях и в песнях живёт.
Размышление
Что огонёк вдали в твоей дороге?
Частица света, лившегося всласть
В той юности, когда ты на пороге?
Свет потускнел, и как бы не упасть!
Был свет чарующий. Воспоминанья
Он будит. Дальше, глубже в жизнь – смелей
Понять себя стремишься. Упованья
Роятся свежие в мечте моей.
Иллюзии, пустые ожиданья?
А не пустые? Силы есть тогда?
Не надо ждать – сверни в клубок мечтанья,
Иди, святыне покорясь труда.
Кусочек света, даль и звёзд мерцанье.
Путь убегает. Как его понять?
Чуть слышно приоткрыть судьбы призванья —
Спешить за ней! О, только бы не вспять!
Память. Декабрь 1941 года
Время далёкое в светлом пространстве:
Нежный июнь, травяной, луговой,
В золоте ветви, акаций