Снова моргнул, пытаясь вспомнить события, приведшие меня на этот стылый пол. Девчонка. Вернее, две. Одна взрослая и рыжая, другая мелкая и глазастая. Обе одинаково неприятные. И голая спина за стеклом. Вот почему я сейчас пытаюсь доползти до лестницы, ощущая тошноту, ужасающую слабость и отголоски боли. Благо мандрагора подействовала, и приступ закончился. Значит, у меня есть немного времени. Перерыв перед следующим. Моя боль хитрая и изворотливая, она не нападает два раза подряд. Неинтересно ей кусать меня вот такого – почти дохлого. Нет, она подождет, пока я наберусь сил, пока окрепну достаточно, чтобы выть и кататься по полу.
Иногда мне кажется, что боль живее и разумнее меня.
Шипя и ругаясь, я вполз на ступеньку, потом вторую. Живот свело от голода, но я точно знал, что сейчас не смогу съесть ни крошки. Надо подождать. Интересно, сколько прошло времени на этот раз?
Цепляясь за предусмотрительно натянутый канат с узлами, я добрался до холла и рухнул на светлые доски пола. Полежал, отдыхая. По стеночке поднялся, доковылял до комода, вытащил еще один пузырек, глотнул. Посидел на полу, моргая и втягивая воздух. Заставил себя встать. Надо размять окоченевшее тело, иначе совсем замерзну. Походил по комнате, натыкаясь на стены, добрался до двери. Засов на створке надежно отделял меня от внешнего мира, поднял его с трудом. Оперся на стоящую тут же палку. И зажмурился, когда в лицо хлынул солнечный свет. Утро. Интересно, какого дня?
Хмыкнул и, запахнув свою куртку, побрел в сторону сада, там стоят солнечные камни, у которых можно хоть немного погреться. Но, увы, до них я не дошел. Потому что наткнулся на девчонку. Ту, которая взрослая. Она нагло раскапывала землю возле ограды, рыхлила ее вилами и даже улыбалась. Наверняка замышляла посадить какую-нибудь гадость вроде цветов.
Увидела меня, охнула и застыла, вытаращив глаза и схватившись за вилы. Я окинул ее внимательным взглядом. Сегодня рыжие кудри завязаны пучком на макушке, шляпки нет. Руки оголены до локтей, да и подол цветастого платья заткнут за пояс, открывая край панталон, стройные ноги и разношенные ботинки.
Вроде и одета для работы, а все равно – слишком яркая. От огненной макушки до желтых носков, что торчат из ботинок. Вся сосредоточие цвета – зеленый, красный, синий, желтый… у меня даже в глазах зарябило. Уставился на ее колени – бледные.
Поняв, куда я смотрю, девчонка пискнула негодующе и дернула платье, закрывая ноги. Я перевел взгляд на ее лицо. Значит, не ошибся, действительно веснушки. Золотистые, по всему носу и на щеках. А глаза светло-карие, с крапинками, словно тоже – веснушками. И да, совсем эта особа не во вкусе Гордона. Хотя он мог и измениться – вкус. Все-таки слишком давно мы не виделись с братом. Он не