Зинка
– Зина! Зиночка! Ну, Зина! Ну, Зинка! – кричал мужчина средних лет, атлетического телосложения, в джинсах Prada.
Дело происходило где-то на окраине Москвы в маленькой, но довольно уютной однокомнатной квартире со старой мебелью и такими же старыми дверьми – этакий привет из 1980-х.
Зинка находилась в ванной и пыталась в зеркале разглядеть достоинства своего 30-летнего тела. Она поворачивалась к зеркалу то одним боком, то другим, воображая себя моделью. Потом пыталась втянуть живот и приподнять грудь.
Когда от выполняемых упражнений – втягиваний и поджиманий ей стало жарко и она утомилась, Зинка подошла к зеркалу вплотную и стала поглаживать себя по лицу и корчить гримасы, как мужчина во время бритья. Затем длинно выдохнула.
– Ну что же, зато человек хороший, – сказала она себе.
Призывы за дверью не утихали.
Зинка, предвкушая развитие отношений со своим ночным гостем, с улыбкой выскочила из ванной. Её маленькие глазки сияли, пухленькие щёчки стали ещё розовее, чем обычно, а белые длинные пергидрольные волосы торчали, как антенны. И вся эта красота в мыслях уже неслась к своему полночному принцу. Коня у принца не было, но были вино, цветы и почти обещание жениться.
– А вот и я, – промурлыкала Зинка.
Сейчас она воображала себя пантерой. Ну или львицей. На крайний случай кошкой. Хорошей, породистой кошкой со всеми прививками.
– Зинуля, тут срочно позвонили. Мне надо идти. Я, как освобожусь, тебя наберу.
Ночной принц ещё что-то бормотал на ходу, обувался и исчезал в джунглях лжи и пустых обещаний.
Много раз Зинка уже видела подобную картину. Но, как неисправимый романтик, она верила в чудо. И в любовь, и в то, что где-то бродит её счастье, но, по всей видимости, к ней не торопится. Утешала мысль, что счастье её уже родилось, а если родилось, то ходить умеет, а если ходить умеет, то точно дойдёт. В железной логике Зинке не отказать. Не зря она много лет работает аналитиком в фармацевтической компании.
Не успела она сказать принцу «До свидания», как дверь перед её носом захлопнулась. И тогда Зинка подумала вслух, положив руки на свою среднестатистическую женскую грудь:
– Да-а-а, человек я, конечно, хороший. Но сиськи… сиськи надо сделать.
«Новые сиськи – большие деньги, – уже про себя продолжала Зинка. – А денег кот наплакал. Нет, не львица и не пантера, а именно кот. Жалкие слёзы кошки из подворотни. Особенно после вчерашней зарплаты и вчерашнего же выхода в свет под девизом “А что? Один раз живём!”»
Делать особо нечего. День только начинался, а перспектива напиться остатками вчерашнего вина, пореветь над судьбой и залечь на диване смотреть сериал нарисовалась уже очень отчётливо.
С намеченного плана сбил звук эсэмэски: «Привет».
Номер неизвестный. Зина судорожно вспоминает, кому и при каких обстоятельствах дала вчера номер телефона. Обстоятельств было много, и половину она не помнила. Аналитический ум ей подсказывал, что в данный момент лучше блефовать. Не спрашивать «А это кто?» – ну не 15 же лет, чтобы напиваться до беспамятства. Серьёзная женщина, аналитик. Хотя было именно так: до беспамятства, с танцами на барной стойке. В тот вечер Зинок отдыхала. Устав ожидать принца на белом коне, вчера она, в белых туфлях и красном сарафане, сама пошла навстречу судьбе – так назывались пятничные выходы в ближайший ночной клуб с коллегами.
«Привет», – ответила она.
«Как дела, красавица?»
«Уф! Красавица? Ну это точно было уже после шампанского и пары коктейлей, – подумала Зинка. – Так… Как же у меня дела? Правду писать нельзя. Про сиськи, пантеру и принца – тоже. В голове рой мыслей. Так, соберись, Зинуля! Принцы – они и по эсэмэске могут прискакать».
«Дела лучше всех. Улетаю на Мальдивы. Ищу купальник».
Отправлено. Доставлено.
«Мальдивы? Ты же собиралась сегодня на конгресс музееведов!»
«Что? Всё понятно. Вчера я была в образе богемной интеллигенции, случайно попавшей в компанию фармацевтов, которые силой затащили меня в диско-бар».
У Зинки всегда было наготове три образа, так как свой она не очень любила и даже ненавидела, причём с детства. Поэтому она была либо интеллигенткой, либо гламурной девицей, либо business women.
Она внезапно почувствовала какую-то душевную усталость. И, может, впервые в жизни ей захотелось быть самой собой.
Она ничего не ответила.