«Череп богини Никс. В память о падших в бою с богиней, дабы ее дух вечно помнил одолевших смерть! А мы помнили, кто и во имя чего принес жертву. Чтобы нам было за кого сражаться. За мертвых, нас покинувших, и за живых, нас ненавидящих.
Кристиан Цирас, Анника Цирас – вечная вам память.
В вечном долгу перед вами – Джарт Корхус, Слайт, Люмен, Гарри Уголек».
Кресло одиноко стояло на огромном пустующем балконе и казалось абсолютно здесь неуместным. С балкона открывался вид на потолок, который в мире людей называют небом. Сплошной черный фон был испещрен тусклыми линиями с фиолетовым и зеленым сиянием. Паутина вен обвивала весь потолок до самого горизонта, и лишь по едва заметному сиянию линий можно было разглядеть его.
Не мертвые поля, просто ничто. Пустоши, ровная, покрытая пеплом земля, уходящая в бесконечность. Будто чугунная сковородка, пригоревшая со временем. Лишь изредка можно было наткнуться на чьи-то истлевшие останки или архаичное проржавевшее оружие. Местами потолок нависал угрожающе низко и создавал пугающее впечатление чего-то грозно надвигающегося, неодолимого и необъятного. Казалось, вот-вот нужно будет поднять руки, дабы удержать его от падения.
Башня, откуда открывался столь мрачный вид, располагалась в центре гигантского города. Главный некрополь, Вне, столица мира мертвых. Даже мертвые, умирающие и воскрешаемые заново проклятой магией этого места, теряющие память и обреченные вновь и вновь проходить один и тот же путь безвольного и бесцельного существования, – никто из них не мог вспомнить, кто и почему дал городу это название. Что он имел в виду? Вне времени? Вне жизни? Вне надежды? Все это подходило под описание некрополя. Лорд Слайт шутил, что по такой логике более подходящее название – Без.
И хотя город казался огромным, еще бо́льшая его часть покоилась под землей. Множественные неосвещаемые уровни, населенные чудовищными созданиями. Катакомбы уходили глубоко вниз, куда существующие на поверхности не совались с незапамятных времен. Если изобразить схему города на пергаменте, он более всего напомнил бы улей или муравейник. Однако точную глубину и протяженность подземных путей никто не знал. Некрополь полон геометрически четких фигур и линий, но не ради симметрии. Отсутствие лишнего прослеживалось во всем. Только вместительные и практичные многоэтажные каменные дома. Ни намека на памятники, фонтаны, магазины. Фабрики, кузницы и мастерские создавали хоть какой-то вид деятельности. Фонарики освещали фиолетовым сиянием совершенно чистые городские улочки. По ним не спеша и бесцельно бродили сутулые фигуры. Времена, когда нужно было куда-то торопиться, остались позади, в прошлых жизнях.
Дворец не подчинялся общей стилистике местной архитектуры. Каждый выступ, каждый элемент кладки и обрамлений был во много раз крупнее, чем в людских городах. Идеально ровное кольцо высоких монолитных стен окружало дворцовую территорию. Эти укрепления были подобны скалам, столь прочными и вечными они казались, хоть и блестели так, будто только вчера великаны составили их из множества исполинских блоков.
Из медленно и монотонно движущегося потока мертвецов выступил некто, выделяющийся своей походкой. Целеустремленной, быстрой, находящейся вне влияния окружающей обстановки. Он направился к решетчатым воротам из вороненой стали в ограде дворца. Столь велики были врата, что макушкой он едва доставал до второго ряда решеток, а рядов было около сотни. При его приближении на воротах засияли руны, освещая его бледную кожу и молочного цвета волосы. Колдовское свечение отражалось в крупных белых глазах с серыми бездушными зрачками. Затронутые разложением мертвецы, полностью истлевшие скелеты, существование в которых поддерживается лишь законами этого мира, духи, привидения, разнообразные монстры всех форм и размеров, населяющие это место, имели мало общего с этим существом, столь сильно похожим на настоящую, живую женщину.
Руны вспыхнули с новой силой, и воздух разрезал оглушительный скрежет отпираемых врат. Женщина проскользнула в образовавшийся проем и направилась к единственному входу. Она проходила мимо деревьев, скамеек и лужаек, однако все они были отлиты из стали и являлись не более чем произведением искусства. Нелепой попыткой воссоздать мир из прошлой жизни здешних обитателей. Труп исполинских размеров сторожил проход. Он лишь слегка надавил пальцем, размером с человеческого ребенка, и створки дворца отворились. Внутри, как и снаружи, царил гигантизм. Потолок уходил далеко вверх и растворялся в темноте. Углубления в стенах напоминали узкие высокие окна готических соборов, а симметрично расставленные колдовские фонарики освещали зеленым и фиолетовым светом пол из темно-зеленого камня, похожего на змеевик.
Лестница, ведущая наверх, также предназначалась для более крупных, нежели люди, существ. Ступени доходили бледной женщине до пояса, но, несмотря на это, она без труда запрыгивала на них и, казалось, совсем не уставала. На пути к башне пришлось преодолеть не одну сотню ступеней, но она ни на секунду не сбавила темпа и, забравшись