Язык милосердия. Воспоминания медсестры. Кристи Уотсон

она вскрикивает, словно от внезапной боли, и из-за угла выглядывает лицо охранника (он проверяет, все ли в порядке) и снова исчезает. Но сегодня ее нет. Вместо нее я вижу пожилую женщину в теплом красном пальто, хотя в больнице работает отопление. На несколько мгновений она останавливает на мне свой испуганный, грустный взгляд. Похоже, она совершенно растеряна и совсем одна, хотя вокруг нее сидит целая дюжина людей. Ее волосы, когда-то кудрявые, теперь немыты и полуприлизаны, так выглядели волосы моей бабушки, когда та заболела, – ее жутко расстраивало, что у нее больше нет идеально уложенной прически. Женщина в красном пальто закрывает глаза и кладет лоб на руки.

      Я люблю ходить по больнице. Больницы всегда были своеобразными приютами. Король Шри-Ланки Пандукабхайя (437–367 до н. э.) строил ночлежки в разных уголках своего королевства – это самое раннее свидетельство существования учреждений, предназначенных исключительно для ухода за больными. В 805 году н. э. в Багдаде была построена психиатрическая лечебница[4]. Закон запрещал сотрудникам этих первых больниц отказывать в помощи пациентам, которые не могли оплатить лечение. Правила больницы султана Калауна, основанной в XIII веке в Египте, гласили: «Все расходы берет на себя больница, независимо от того, пришел пациент издалека или живет поблизости, местный он или иностранец, силен он или слаб, высок его статус или низок, богат он или беден, занят или не имеет работы, слеп или зряч, физически или умственно болен, образован или безграмотен».

      Я иду дальше, мимо магазина сувениров, где между открытками с надписями «Поздравляю!» и «Мои соболезнования» вклинились другие с надписью «Скорейшего выздоровления». Я миную крохотный магазинчик одежды, где никто никогда ничего не покупает, но где от продавщицы можно услышать интересные истории, ведь она знает обо всем, что происходит в больнице. Прохожу общественную уборную, где пациенты падают в обморок, колют себе героин и время от времени подвергаются нападениям – однажды произошло даже изнасилование. Напротив уборной находится газетный киоск и круглосуточное кафе, где из сломанной кофемашины как-то раз вылилось прокисшее молоко и залило дефибрилляторы, хранящиеся внизу, в подвале.

      Я заворачиваю за угол, оборачиваюсь, чтобы еще раз взглянуть на женщину в красном пальто, и едва не врезаюсь в кухонного рабочего, который толкает перед собой гигантскую металлическую каталку, пахнущую хлоркой, плесенью и самолетной едой. Слева от кафе находятся лифты, около которых всегда ждет кучка народа. Больница построена на дорогой земле и растет вертикально. Большая часть палат расположена выше основных вен и артерий вечно расширяющихся корпусов. Однако если взглянуть на длинные палаты, где много окон, заметно, что они построены по тому же плану, который предлагала еще Флоренс Найтингейл, понимавшая всю важность хорошей архитектуры и продуманного плана больницы для выздоровления пациентов. Она рекомендовала при проектировании больниц закладывать длинные узкие