Книги Елены Соколовой изданы такими известными издательствами, как «Мирт» и «Висон».
Книги очень хорошо приняты читателями. Некоторые из них переизданы.
СТРАТЕГИЯ СУДЬБЫ
Сильный ветер не мог разогнать серые тучи, плотно окутавшие город.
Высотные дома хмурились, наглухо закрытыми окнами по обоим берегам многоводной реки, а сами берега были связаны широким каменным мостом, который безропотно удерживал на себе восемь рядов движущихся машин: четыре в одном направлении и четыре в другом.
Заняться пассажирам, оказавшимся в «пробке» было нечем, если только разглядывать друг друга и пешеходов, которые шли по специально отгороженной для них полосе – дорожке для тех, кто выбирает для себя лучше быстро идти, чем медленно ехать.
Среди пешеходов выделялся своей воинственной походкой юноша в холодной заношенной куртке. Сильные порывы ветра били в лицо и трепали давно не стриженные волосы.
Юноша шел, ссутулившись и плотно сжав кулаки, настойчиво отказываясь воспользоваться теплыми карманам. Он, словно пытался противостоять самой природе и доказать всему миру, что не просто чего-то стоит, а что все рядом с ним не стоят ничего.
Валентина смотрела из окна автомобиля на этого молодого человека, пытаясь угадать, что нужно было сделать с ним, чтобы превратить в озлобленное, всегда готовое к драке существо с не разжимающимися кулаками? Что же хлебнет женщина, которая свяжет свою жизнь с этим человеком. Взгляд молодой женщины потускнел, а воспоминания о своей собственной жизни захватили сознание. Эта липкая паутина, исходящая из недр памяти все еще тянулась и все еще оказывала влияние.
Валя положила свою руку на руку водителя, находящуюся на руле. Обручальные кольца блеснули, мгновенно выхватив своим блеском из паутины прошлого в новую подаренную небом реальность.
Толя сидел возле экрана телевизора. За свои двенадцать лет все, что он смог узнать о жизни, он узнал именно из телевизора. Там были его герои и враги. Относительно увиденного в нем, мерил он поступки и ценности. Собственные сердце и разум не были натружены или натренированы на то, чтобы мыслить самостоятельно и фильтровать все увиденное относительно характеров людей и обстановке, в которой человек находился.
Это было так называемое Советское время, и телевизионные передачи были узконаправленными, воспитывающими зрителя. По телевизору показывали правильных людей и рассказывали о правильной политике внутри страны. Все было понятно. Там. В телевизоре. Оно не вязалось с тем, что происходило вокруг, но давало надежду на то, что есть смысл стремиться к лучшему.
– В магазин идем! Быстро собрался! – подскочила мать и заслонила собой экран. Источник жизни.
– Мам, а ты мне купишь сапоги? Я в войлочных стесняюсь в школу ходить, – спросил Анатолий, стараясь настроить свой грубый, не ровный подростковый голос под тембр, напоминающий нежность или хотя бы уважение. За глаза, в компаниях, во дворе и в школе мать была «мотыгой» и не более. Трудно было бы найти более подходящее слово для определения того, что чувствовал сын, слыша голос матери, долбящей его иссохший мозг, не пропитанный влагой понимания и уважения, как личности…
– Мы идем за рубашкой.
– Рубашку я старую еще могу носить…
Мать не позволила сыну закончить фразу:
– Или ты собираешься, или вообще ничего не куплю. Понял?
Голос матери, голос женщины звенел в ушах, пробивая черепную коробку и сотрясал мозг.
Мальчик беспомощно покорно поднялся с протертого дивана, застеленного дырявым пледом, вышел в прихожую, взял с вешалки пальто с оттянутыми карманами, надел его, медленно застегнул на все пуговицы, медлительностью пытаясь отомстить матери за свою подростковую беспомощность. Нахлобучил шапку из искусственного меха и обул ненавистные войлочные боты.
Толя был послушным мальчиком. У него не было выбора. Он просто не мог быть не послушным. Мама была взрослым человеком, а это означало власть. Быть взрослым, это быть властным. Именно это уяснил для себя мальчик.
Мать торопливо одевалась в прихожей перед зеркалом и крикнула, засовывая под берет завитые локоны:
– А то, стыдно ему. Отец пропивает все. Где я тебе денег возьму? Хоть бы на еду хватило.
Мальчик преодолел робость и попытался возразить: – Но ты же купила вчера себе платье. И рубашку сейчас будешь покупать, а сестре платье. Может, лучше сапоги?
Мать ударила кулаком по тумбе:
– Можешь никуда не ехать! Слышал?
Толя не покорно, но замолчал. Его сестра в этот момент наматывала на себя душный растянутый от неправильных стирок шарф. Наконец, все были готовы выходить.
Возле подъезда компания бабулек, сплетничающих на скамейках, брезгливо проводили взглядом прошедшее мимо них семейство.
К универмагу ехали на автобусе, где котором Толя уселся как можно дальше от мамы и сестры. Мальчик любовался проезжающими мимо автомобилями.