Кто-то сказал Фреду, что не стоит наблюдать за посадкой на Луну, но он был пристегнут к креслу рядом с иллюминатором и не мог удержаться. И тут же увидел то, на что не рекомендовали смотреть – с каждым сокращением его сердца Луна вдвое увеличивалась в размерах. Корабль летел к ней на второй космической скорости, чтобы наверняка испариться при столкновении. Кто-то допустил ошибку? Фред по-прежнему пребывал в невесомости. Несоответствие этого состояния безмятежности виду за окном вызвало волну тошноты. Определенно что-то не так. Прямо на глазах яркая белая сфера расширилась настолько, что превратилась в бугристую неотвратимо приближающуюся равнину. Сердце колотилось в груди, как пытающийся выбраться наружу ребенок. Это конец. Ему осталось жить несколько секунд, а он к этому не готов. Как и положено, перед глазами промелькнула вся жизнь. Фред понял, насколько она была бедна событиями, и подумал: «Но я же хотел большего!»
Сидящий рядом пожилой китаец наклонился к его плечу, чтобы посмотреть в иллюминатор.
– Ух ты, – сказал он. – Похоже, мы летим очень быстро.
Белый бугристый комок приближался.
– Мне сказали, что лучше не смотреть, – прошептал Фред.
– Кто это сказал?
Фред не мог припомнить, но потом его осенило.
– Мама.
– Матери вечно излишне беспокоятся, – сказал старик.
– А вы уже летали? – спросил Фред в надежде, что старик сообщит какие-нибудь сведения, которые все объяснят.
– На Луну? Нет, впервые.
– Я тоже.
– Такая скорость, и нет пилота, – по-доброму поразился старик.
– Вам бы не понравилось, если бы кораблем управлял человек, на такой-то скорости, – предположил Фред.
– Наверное. Хотя я помню пилотов. С ними было спокойнее.
– Но люди никогда не достигнут такого же совершенства.
– Думаете? Видимо, вы работаете с компьютерами.
– Вы правы.
– Значит, вы в своей стихии. Но разве не люди создали компьютерную программу, которая сейчас нас ведет на посадку?
– Конечно. Ну… скорее всего.
Алгоритмы нередко сами создают алгоритмы, не так-то просто отследить, какой человек стоит за созданием данной системы посадки. Нет, их судьба в руках машины. Как и всегда, разумеется, но сейчас это уж слишком явная зависимость от искусственного интеллекта.
– Где-то в конце цепочки за этим стоит человек, – услышал сам себя Фред.
– И это хорошо?
– Не знаю.
Старик улыбнулся, и от этой улыбки осталось ощущение света и тепла. Только что его лицо было спокойным и умудренным, немного печальным, а теперь образовались дружелюбные морщинки, и стало ясно, что он часто смеется. Его седые волосы были собраны в хвост на затылке. Фред постарался сосредоточиться на улыбке соседа. Если они ударятся о Луну, то просто распадутся на молекулы.
По крайней мере, это будет быстро. Белый-черный-белый-черный. Цвета мелькали внизу с такой скоростью, что пейзаж выцвел до серого и начал мерцать красным и синим, как детский волчок, специально предназначенный для создания подобной оптической иллюзии.
– Прекрасный образчик као юань, – сказал старик.
– А что это?
– В китайской живописи это означает высотную перспективу.
– Это точно, – согласился Фред.
У него кружилась голова, он вспотел. Его снова затошнило, и он испугался, что может и вырвать.
– Я Фред Фредерикс, – представился он, словно на предсмертной исповеди, а еще это звучало как «Мне всегда хотелось быть Фредом Фредериксом».
– Та Шу, – отозвался старик. – Что вас сюда привело?
– Буду налаживать систему коммуникаций.
– Американцам?
– Нет, я работаю на китайскую организацию.
– Которую?
– На Китайскую лунную администрацию.
– Замечательно. Однажды одно из ваших федеральных агентств пригласило меня в качестве гостя. Ваш Национальный научный фонд послал меня в Антарктиду. Прекрасно организованная экспедиция.
– Я об этом слышал.
– И надолго вы?
– Нет.
Внезапно сиденья развернулись на сто восемьдесят градусов, и Фреда вдавило в кресло.
– Ого! – выдохнул Та Шу. – Похоже, мы уже приземлились.
– Правда? – воскликнул Фред. – Что-то я этого не почувствовал.
– Я думаю, вы и не должны.
Их вдавливало все сильнее. Если корабль уже оказался в магнитном поле посадочной полосы, на что, вероятно, указывал этот толчок, то они в безопасности. По крайней мере, в относительной. На Земле по такому же принципу двигались поезда, скользя на магнитной подушке, ускоряясь и тормозя с помощью электромагнитов. Белая поверхность с черными трещинами по-прежнему надвигалась на них с ошеломляющей скоростью,