Ожидающие переглянулись. Староста поднялся с места и зычным голосом провозгласил:
– Чего тебе надобно, презренный? Как смеешь ты подходить к нам?
Вообще-то Шпалис был вовсе не робкого десятка, а скорее тем, кто, как выражались старики, «соврет – недорого возьмет». Однако на сей раз, из уважения к летам и главным образом – из желания закончить это дело поскорее, он решил избрать другую тактику: прямо, честно и откровенно переть напролом.
– Мне еда нужна, – мрачно заявил он. – У нас в доме человек со шкафа грохнулся. Насмерть.
Ожидающие заахали. Сам староста скорчил гримасу изумленной мудрой черепахи.
– Поминать будете? – сочувственно осведомился старик.
– А фиг его знает, – пожал плечами Шпалис. – Может, и будем. Хотя нам еда тоже нужна.
– То есть – нам? – староста строго взглянул на него из-под густых, нависших над глазами седых бровей. – Ты, мишура, уже сожительствуешь с кем-то?
Шпалис только невесело хмыкнул.
– Не, я таким не занимаюсь.
– Смотри у меня! Ладно. Ежели ты с праведного пути не сбился, укажу тебе дорогу. Иди прямо и никуда не сворачивай. Свернешь – пропадешь. Тут в последнее врем тип какой-то странный явился. Зело чадолюбивый. Держись от него подальше.
Шпалис поклонился, как предписывал обычай – опустив руки ладонями вниз и склонив голову на грудь, а вслед за тем пустился во весь дух по дороге, которую указал ему староста.
«Ишь ты, праведник.» – ехидно думал он на ходу. «Калякает о высоких материях, а сам… в мусоре с ног до головы! На что он надеется? Чего они все ждут? Да мотать отсюда надо, пока не поздно! Эх, спросили бы меня, я бы им…»
И вдруг он обмер.
Высоко в небе, прямо над его головой, намертво сплелись два противоестественно гибких отростка. Огромные черные здания точно прильнули друг к другу, как чудовищные растения, образуя нечто вроде арки, а их вершины, искаженные изощренным талантом архитектора, напоминали усики гигантских лиан. Это были чудом уцелевшие остатки многокилометрового жилого комплекса, уничтоженного во времена пришествия Великого. Местные окрестили эту уродливую конструкцию Змеиным мостом.
Пространство между небоскребами, да и они сами давным-давно были заплетены густым слоем липкой паутины. Солнце с трудом просвечивало сквозь пыльную завесу. Миллиарды крошечных частиц пыли трепетали в воздухе отталкивались от невидимых преград и вновь летели, подхваченные беспрерывно усиливающимся ветром.
Шпалис поежился. Ступил как-то неумело левой ногой в сторону, даже не заметив, что сошел с заветной тропы, и поплелся в направлении прямо противоположном.
Долго мелькали перед ним серо-черные полосы, руины, странные и искаженные