Навсегда в этих пропыленных стенах, дышать этим спертым, затхлым воздухом, под мерзким глянцевито-серым небом. Местные жители жгут последние запасы спичек, спички не загораются, потому что сырые – от них вонь по всему городу. И приторный запах жирной, чавкающей под ногами земли. Здесь везде лужи. Солнце выглядывает раз пять на день – и сразу же скрывается, словно не желая видеть порождение нечистот, носящее имя Азилум.
Моника швырнула трансмиттер об стену. Он разбился вдребезги. Она раздавила обломки подошвой ботинок и выбралась наружу.
Город встретил ее, нисколько не изменив своего мрачного лица. Серая лента облаков тянулась издевательски медленно. Сами же облака больше походили на грандиозные скопления сигаретного дыма. Тяжелые, сизовато-серые, они плыли, едва не задевая крыши жилых развалин, словно тучные люди, поднимающиеся высоко в горы.
«Не настолько уж тут и плохо», – подбадривала себя Моника. В общем, она была права: ведь выходцам из Города Мечты многие города кажутся сущими темницами. Но вряд ли сыщется местечко мерзостней Азилума.
Моника вышла на дорогу, которая раньше, в «лучшие времена» служила автотрассой. Навстречу ей двигалась живая колонна – человек шестьдесят-семьдесят. Они маршировали молча, некоторые несли на палках разноцветное тряпье, скрученное в какое-то невообразимые фигуры, вроде кукол. У кукол были злые лица, намалеванные сгоревшими спичками и угольками. Моника отступила, подождала, пока странная процессия пройдет, а потом вдруг приметила знакомую аспидно-черную шевелюру в колтунах.
– А, это вы, – Шпалис подошел к ней поближе. – Я вас сначала не узнал. Хотите, пойдемте с нами.
Моника отрицательно покачала головой. Не то, совсем не то она желала выразить, а как сделать это – не знала. Ей вздумалось спросить у него, можно ли отсюда выбраться без посторонней помощи. Она попыталась что-то объяснить ему, но он, кажется, ее не понял.
– А что это за люди? – осведомилась она наконец без особого интереса.
Шпалис вновь состроил свою неподражаемую гримасу.
– Ничего невероятного, – сказал он. – Всего-навсего адепты Вечного Разрушения*. Ужасные люди. С ними даже поговорить не о чем.
– Шпалис! – окликнул его один из замыкавших колонну – очень высокий, угрюмого вида мужчина.
Шпалис суетливо распрощался с Моникой и кинулся вслед за уходящей процессией. Когда она скрылась из виду, Моника медленно побрела по краю дороги, приближаясь (хотя она этого до сих пор не знала) к месту, где строго раз в неделю сходилось азилумовское Собрание.
Минуло обещанных полчаса, и Егор уже успел в полной мере прочувствовать болезненные уколы собственной инициативы. Шпалис притащил его в неухоженный тесный двор, образованный унылыми задами восьми-девяти многоэтажек. Кое-где по углам торчали чахлые кустики бурьяна, не желавшего расти в таких