Когда он проходил мимо дома Понтедра, Марио, высунувшись из окна, помахал ему рукой. Шпалис смерил его презрительным взглядом и почти сразу отвернулся.
Дабы избежать лишнего стресса и не попасться на глаза озлобленным псам, Шпалис избрал сложный, но наиболее безопасный путь. Он, как выражались азилумовцы, пошел «по верху», то есть по крышам, перепрыгивая с одной на другую и часто едва не падая со своим огромным рюкзаком.
«И, понесло ж меня!» – в очередной раз подумал он, споткнувшись об отломанную черепицу. Идти было тяжело. Кроме рюкзака, давившего на хрупкие плечи добытчика, возникло еще одно неприятное обстоятельство: Марио все-таки основательно намял ему бока, и они-то теперь нещадно ныли при каждом шаге. Левый глаз с трудом открывался – Шпалис подозревал, что и это тоже дело рук проклятого Марио. Друг называется! Спустил в никуда столько ценных вещей, а потом вдобавок унизил его, Шпалиса, честь!
В-общем, провинностей вполне хватало на хороший план мести.
Мстительность была слабостью Шпалиса. Он изобретал великолепные, тщательно разработанные в мельчайших деталях ловушки для самых ненавистных врагов… и никогда не воплощал их в реальность. Из принципа. Пусть убедятся наглецы, каким милостивым он может быть!
Часы пробили два. Солнечный свет ложился на пол неровными квадратами. Душный воздух в комнате застоялся, так как Егор закрыл все окна в квартире, и теперь дурманящее облако разливалось, раздражая и без того распаленного ужасными подозрениями Егора. Канаев шагал из угла в угол, сунув руки в карманы. Он был близок к помешательству.
За то время, пока Шпалис успел попить чай с Моникой и навестить семью Понтедра, размышления Егора достигли апогея. Он уже воображал, что Шпалис хочет убить и его; ему чудилось, будто бы он разгадал коварный план своего недруга: оставить его тут в одиночестве умирать от голода, а самому незаметно скрыться. Что, если он не вернется? От волнения Егор грыз ногти, в нескольких местах обкорнав их до мяса. А если вернется? Эта мысль страшила его еще больше. Ведь средство избежать кары убийцы заключалось в том, чтобы остановить его, а как? Он в Азилуме, в грязном, отверженном городе, и у него нет ни оружия, ни защиты. Он не может вызвать полицию, не может заручиться гарантией безопасности. Какие гарантии? Будущее смеялось над ним. Здесь он обречен. Он один на один со смертельной опасностью, и ничем не способен ее предотвратить.
В густом воздухе перед ним вновь смутно замаячил несравненный лик Великого Человека. Он смотрел на него строго, но не без толики отеческой нежности, с видом покровителя, вдохновляющего воспитанника на подвиги, глазами пророка,