Военачальник повел коня на холм, чтобы лучше осмотреть местность. Его скакун издал подозрительно громкое ржание, после чего вдалеке послышался шум ломаемых веток. Македонец ударил коня по бокам и двинулся в сторону звуков, что исходили из леса. Уже через пятьдесят локтей он заметил кровавые следы на листьях и мхе, что рос на корнях деревьев. Филипп присмотрелся и увидел удирающих легионеров, которые прятались за высоченными вязами.
Несколько дней назад из Парфянского легиона сбежали шесть юнцов, которые не выдержали тягот походной жизни. Филипп не ставил себе цель: найти их. Он просто ехал от знакомого центуриона, который нес службу в легионе кентавра. Стратег4 отправил его с поручением к легионам, что стояли в Дакии, а тут приключилась такая беда. Из легиона постоянно кто-то убегал, и на это закрывали глаза, но в этот раз все было иначе. Перед самым побегом были насмерть забиты два германца и три галла. Стратег Парфянского легиона послал конную разведку, дабы найти убийц, но все оказалось безрезультатно. Пока всадники рыскали в окрестных деревнях, лесах и селах, поступило распоряжение о свертывании лагеря. Филипп спешно покинул легион, но он и в мыслях не мог предположить, что, возвращаясь через лес, наткнется на ничтожных дезертиров.
Македонец посмотрел на темные капли крови и повел коня в другую сторону. Это были не его солдаты, не его война, как бы сказал его побратим Эксакустодиан. Поэтому он двигался в сторону своего лагеря, до которого были сутки конной езды. Пока он набирал скорость, в этот самый момент раздался душераздирающий крик, какой люди издают перед смертью. Филипп выругнулся, развернул коня и поскакал к кровавым следам, что вели в лес. Примерно через полмили он наткнулся на труп в изорванной легионерской тунике с пробитой головой.
–Как свои могут убивать своих!? Мы же не звери.
У Филиппа не было желания гнаться за беглецами. Его конь еще какое-то время топтался на одном месте и беспокойно дышал. Македонец не хотел проблем, как и не хотел тратить свое время впустую, но тело в листве заставило его схватиться за рукоятку меча. Он презрительно сплюнул на землю и во весь опор помчался по протоптанной лесной тропе. Спустя несколько минут конь вышел к ручью, что впадал в местную речушку. Внизу на камне стояли четыре грязных легионера. Трое из них, едва заметив всадника, бросились наутек, а четвертый даже не сдвинулся с места. Глазами малоазиатского кочевника юноша посмотрел на Филиппа, его кирасу, коня и острые клинки, заткнутые за пояс. Затем он неторопливо опустился на колени и стал мыть руки, которые по локоть были запачканы кровью. Филипп медленно направил коня в сторону парня, не сводя с него глаз и не убирая руку с меча. Македонец был матерым воином, но он никак не мог взять в толк, почему на лице этого мальца совершенно не отражался страх? Видом паренька Филипп был откровенно обескуражен. На первый взгляд этому юноше было лет пятнадцать, не больше.
–Убьешь меня? – дезертир встал на ноги и вытер губы.
Филипп чуть заметно улыбнулся и подвел коня ближе.
–Я не вправе лишать тебя жизни, хотя я смотрю, у тебя это неплохо получается. Мы не на войне. Ты поедешь со мной, в мой лагерь, где примешь суровое наказание децимации5.
–Децимация? За дезертирство, – паренек ухмыльнулся. – В твоем легионе это является наказанием…?
–Во всех легионах установлен один вид наказаний, который мы не вправе нарушать. Но я могу отдать тебя моему стратегу. Как убийцу тебя подвергнут бичеванию, а потом распнут, как преступника.
–Не желаю такого позора, – юноша снял изорванную тунику, обнажив торс. – Выполни свой долг здесь и сейчас!
Он показал покорность и готовность к смерти. Филипп спрыгнул с лошади и жестом приказал встать на колени. Приговоренный все с тем же невозмутимым видом сделал то, что ему велели. Он понял, что ему окажут великодушие, отдав в руки смерти одним взмахом меча. Филипп увидел в его глазах отблески легкой грусти, обреченности и как ни странно – торжественности. Македонец обошел его сзади и обнажил гладиус6.
–Тебе неведом страх. Ты не боишься боли, но все равно сбежал из легиона. Как твое имя?
–Валент, – он сплюнул кровь на землю и направил взор голубых глаз в бесконечность.
Филипп