Как это было страшно – ненавидеть,
и понимать, что не хватает рук,
которые могут сопротивляться,
которые будут сражаться,
чтобы избавить Русь от этих мук.
Тьма над Россией всё сгущалась,
и постепенно та старалась
заполонять собою всех,
а, чтобы думали за всех
её лишь главные служители,
придумала та Тьма «глушители» —
своеобразный образ тех —
она придумала ввести им маскировку —
сменить фамилии еврейские на русские,
и эта маскировочная заготовка
под видом кличек революционных
была запущена в сознанье всех.
Но Тьма пошла здесь много дальше,
она продумала сюжет свой до конца,
и вОйны разные впустила в Русь тогда,
чтоб убивать наверняка.
*****
Я расскажу вам о войне,
велась что Тьмой тогда вполне
открыто и осознанно вдвойне,
всё это было, как во сне.
У Тьмы той было много лиц,
тех, кто упал пред нею ниц,
жестокость в ком вникла в сознанье
и получила осязанье
в кровавом месиве войны,
которая велась за русские умы.
Жестокость та проникла и в умы
даже обычных женщин, что, увы,
там становились палачами
под руководством этой Тьмы.
Я приведу примеры, чтобы вы
запомнили бы лица этой Тьмы,
чтоб понимали, что сознанье
уснуло в годы той войны.
Во времена гражданской той войны
была такая Яковлева Варя,
то дочь московского купца, что проявляла
жестокость хуже Сатаны.
В те времена она была
главою Петроградской ВЧК18,
она стреляла так, что мало
казалось ей той пули у виска.
Она могла убить тогда
за просто так, по воле случая,
особенно любила, мучая,
стрелять по почкам, боль тогда
невыносимою была,
она ж стояла и ждала,
как корчась, человек от боли,
как будто медленно сходил с ума,
и только после умирал.
Она могла и глазом не моргнуть
убить угодно сколько «контрреволюционеров»,
словно перчатки, та меняла кавалеров,
и безпорядочную половую жизнь вела.
Людей стреляла молча, но могла
запеть лихую песню для начала,
ну, а потом неистово кричала,
глаза свои настолько вытрящала,
что страшной становилась смерть тогда,
лишь только взглянув в те глаза.
Октябрь—декабрь восемнадцатого года,
Варвара списками подписывала смерть,
сама неистово стреляла,
на всё любила то смотреть.
Ещё любила кол и плеть,
на кол сажала, чтоб смотреть,
как «враг народа» умереть
будет просить