– … у нас много общего: я тоже не узнаю свое блохастое потомство и в районном отделении милиции никогда не видели мою метрику».
– Ваша собачка? – мужчина опасливо ткнул вилкой в сторону Полкана.
– А то чья же? – Петрович почесал у пса за ухом, – Ты где, юнга шлялся?
Кобелю не нравилось, когда упоминали его возраст, но и в обращении «юнга» слышалось нечто уничижительное. Обнюхав из вежливости ноги гостя, он заглянул в миску и, убедившись, что хозяин, как всегда, понадеялся на щедроты отдыхающих, удалился в сад грезить в одиночестве.
– Серьезный товарищ, – мужчина аккуратно вернул столовый прибор на место, – Мне пора. Благодарю за гостеприимство.
Когда мужчина скрылся из вида, Петрович сверил свои ощущения на этот раз с показаниями старинного корабельного хронометра: до открытия магазина оставалось «говно вопрос».
глава седьмая
«Или сейчас или никогда», – басист Шурик вертел в руках повестку к следователю:
– Гоша! Умоляю, соберись!
Призыв к солисту был не ничем иным, как криком отчаяния, ибо прыщавая Таська из захудалого Сибирского городка нашла-таки управу на легкомысленного музыканта и, по совместительству, отца своего ребенка. Их скоротечный роман состоялся три года назад и подробности Шурик не помнил. Алиментов набежало не так уж и много, но, если платить каждой девчонке, сумевшей улизнуть на часок другой от принимающих грязи родителей, басисту пришлось бы променять шикарную гитару на пионерский галстук. Цыганское варьете отплясало, артисты-мужчины ушли пить чай, а женщины – гадать. Наступило время парноса*. В эти сладкие часы лабухи рубили капусту по-стахановски, с огоньком.
– Гоша! Мне завтра, кровь из носа, надо деньги перевести.
Гитарист-вокалист Гоша Крымский (студент-недоучка Григорий Блюмберг) икал над остатками салата Мимоза. Накануне он крупно залетел в деберц** и на нервной почве потерял голос. Попытки прогреть связки коньяком или оживить сырыми яйцами привели к расстройству желудка и речи.
– Шшурик, не пыли. Подождет твоя Таська, Маська или кто там еще. Дети растут долго – не огурцы.
– Меня в ментовку вызывают! Закроют, кто тебе аккомпанировать будет?
Довод звучал убийственно – в сезон хорошего музыканта найти нелегко. Самоучка Шурик был басистом от бога. В его загорелых мускулистых руках и гитара и контрабас не просто держали безупречный ритм, но смачно выдавали проникновенное соло. К тому же Шурик обладал притягательной для дам харизмой и женщины всех возрастов без колебаний платили за удовольствие любоваться стройным парнем с наивной детской улыбкой.
– А ты поменьше на баб заглядывайся, – Гоша отлепил лицо от тарелки, – по мне так манекены в бутиках выглядят сексуальней.
О Гошинах странностях ходили легенды, недаром же тертый психиатр призывной комиссии впервые в жизни дал отсрочку «по соображениям гуманности»,