– Сейчас – или никогда! – подумал Мотя вслух, и решительно сел на кровати.
Потом еще немного подумал, и снова лег.
– И с какой стати я должен подниматься в такую рань? – тихонько проворчал он. – У меня сегодня выходной. Почему бы не поваляться?
Он блаженно потянулся, и снова предался размышлениям:
– Надо было, наверное, с детства спортом заниматься. Вот, к примеру, в баскетбол играть… Был бы сейчас стройным и высоким. Как жираф Жиря. На Жирю на пляже все заглядываются! Хоть он и плавать не умеет, а только ходит вдоль берега туда – сюда. А что толку, что я плавать умею? Смотрят все равно на него, а не на меня… И почему родители не додумались меня в баскетбольную секцию отдать?
От этих мыслей Моте стало совсем грустно. И он понял, что сейчас совсем расстроится, если ничего не предпримет. Тогда он решил позвонить Тюпе.
С симпатичной маленькой собачкой Тюпой они дружили с детства. Так же как с котом Пуней и медведем Мишастиком.
Тюпа сразу сняла трубку.
– Привет, Тюпка, – сказал Мотя.
– Привет, – весело тявкнула Тюпа. – А у тебя чего, настроение плохое?
Тюпка отличалась удивительной чуткостью. Настроение друзей она чуяла на любом расстоянии.
– Плохое, – признался Мотя. – Я вот думаю, и почему родители меня в детстве в баскетбол не отдали. Был бы я сейчас стройным, высоким, красивым. Как Жиря. И вообще у меня жизнь могла бы по-другому сложиться.
– Мотя, ты чего? – Тюпа даже испугалась. – Ты бы еще сказал, зачем твои родители тебя бегемотом родили. И зачем они сами бегемотами родились… Прекрати сейчас же! Мало нам одного Жири, так еще ты был бы как Жиря? Зачем тебе это надо?
– Понимаешь, Тюпка, – опять грустно вздохнул Мотя, – что-то мне кажется, что все у меня не так как-то… Неправильно я живу.
– Я тебя понимаю, – Тюпка тоже вздохнула. – И у меня такое бывает.
Моте сразу стало легче. Он ведь и позвонил Тюпке, потому что знал, что она его поймет. Она умеет понимать других и сочувствовать им.
– Тюпка, а что ты делаешь, когда у тебя такое бывает? – спросил он.
– Что я делаю? – задумалась Тюпа. – А, это очень просто. Я подхожу к зеркалу, смотрю на свое отражение, и говорю: «Тюпочка, ты самая лучшая собачка в мире, и я тебя очень люблю!»
– И что? – с сомнением спросил Мотя. – Помогает?
– Еще как помогает! – радостно тявкнула Тюпа. – Попробуй!
Нажав отбой, Мотя подошел к зеркалу, посмотрел на свое отражение и сказал:
– Ты, Мотя, лучший бегемот в мире…
Нет, что-то не то. Не получается.
Мотя опять загрустил, и снова набрал Тюпкин номер.
– Тюп, – сказал он. – Что-то у меня ничего не получается.
– Как не получается? – удивилась Тюпа. – Ты к зеркалу подошел?
– Подошел.
– На себя посмотрел?
– Посмотрел… – Мотя тяжело вздохнул.
– Ну, и?..
– Ну и сразу подумал, а вот если бы у меня были стройные тонкие ноги и длинная такая шея… пятнистая…
– Мотя, ты опять за свое? – прервала его Тюпа. Ее голос прямо задрожал от возмущения. – Может, ты просто завидуешь жирафу?
– Не то чтобы завидую, – смутился Мотя, – а просто думаю, и почему это одним – все, а другим – ничего?
– То есть как это – ничего? – продолжала возмущаться Тюпа. – Это тебе-то – ничего? Знаешь, Мотя, не говори так больше. Понимаешь, я жирафа не люблю. А тебя люблю.
– Что-что ты сказала? – Мотя решил, что он ослышался.
– Я. Не. Люблю. Жирафа, – по складам повторила Тюпа. – А тебя, Мотя, я люблю, потому что ты мой друг, и для меня ты в сто раз лучше любого жирафа, и мне совершенно не важно, что у него ноги длинные. Я тебя на жирафа никогда не променяю, понял?
Мотя очень удивился. Ведь он был уверен, что не любить жирафов нельзя! Они такие высокие и стройные красавцы. Он думал, что не любить можно только бегемотов…
– Тюпа, а что, меня есть за что любить? – осторожно спросил он.
– Конечно же есть! – ответила Тюпа. – А ты что, сомневаешься? А знаешь, даже если бы тебя было не за что любить, я бы все равно тебя любила. Просто за то, что ты есть. За то, что ты такой…
– Какой?
– Хороший! – нетерпеливо протявкала Тюпка, и добавила: – Слушай, Мотя, я тебе могла бы до вечера рассказывать, какой ты хороший, но я уже и так опаздываю, мне бежать пора. Но ты, пожалуйста, целый день представляй себе, как будто я с тобой рядом, и все время говорю тебе, какой ты хороший. Обещаешь?
– Обещаю, – сказал Мотя, и только сейчас заметил, что давно уже расплывается в самой счастливой улыбке. – А куда ты торопишься, Тюпка?
– А ты никому не скажешь? – поинтересовалась Тюпка.
– Никому.