Новые русские сказки. Сборник кратких историй престранных, записанных со слов князя Кропоткина, с его благоволения публикуемых. Издательство «Коломяги». 7355 год[1]
Скандал с невозможностью выплат меняльным домом купца Игнатова вполне ожидаемо разрешился приездом правоохранителей в главную контору, с предписанием предоставить все фискальные и иные документы для работы ревизии. Но то, что произошло потом, ещё долго будет предметом пересудов столичного общества, так как в здании внезапно возник сильнейший пожар, грозивший уничтожить все искомое ревизорами. Трудно сказать, были ли предупреждены чины охранительной стражи, но тройка боевых волхвов мгновенно затушила огонь, и уже через час ревизоры приступили к описи бумаг, слегка испорченных пламенем.
Сам же купец Игнатов подан во всеимперский розыск, о чем составлены розыскные листы, направленные курьерской почтой во все уголки державы.
Решением высшего суда Империи организация под названием «Русский ковен» признана враждебной, зловредной и подлежит немедленному запрещению. Все отделения её должны быть закрыты, помещения опечатаны, и произведена выемка документов, с последующей отправкой в адрес коллегии судебных следователей, для продолжения действий по изучению противогосударственной деятельности означенной организации. Всякое же упоминание «Русского ковена» отныне должно соотноситься с пометкой «Запрещена в Российской империи».
– На Красную площадь выходит сотня первого гвардейского бронеходного полка! Бронеходы первого полка снискали гвардейское достоинство при штурме Эривани, принимая на себя огонь басурманских батарей и прорывая укрепления. Именно бронеходы генерала Платова пробились через огненные завеси магрибских колдунов, выбивая точной стрельбой кромешных тварей, рвущихся к нашей штурмовой пехоте. Сегодня отборную сотню ведёт сам генерал-лейтенант Платов, снискавший великую славу на полях сражений и награждённый золотым знаком Перуна, с мечами и жезлами, вручаемым за полководческие заслуги.
Под грохот гусениц и рёв моторов на Красную площадь стали выползать низкие угловатые коробки бронетранспортёров, выкрашенные в грязно-зелёный цвет, украшенные алыми лентами и гербом полка на лобовой броне. Несмотря на все усилия Кропоткина и Стародубского, бронетранспортёры получились совсем «так себе» с запасом хода в пятьдесят километров, угловатые, неповоротливые и смрадно чадившие удушливым сизым дымом. Но даже такие изделия заставляли сильно задуматься вражеских генералов, произведя действительно феерическое впечатление на всех иностранных гостей, заставив побледнеть тех, у кого было хоть немного воображения.
Идея с парадом была не нова. Торжественные проходы войск на плацу проводили многие страны, но чтобы вот так, по главной площади страны, под громыхающий медью оркестр, и в присутствии гостей со всего света – такого зрелища, которое продемонстрировали в Москве, никто ещё не видел. Колонны войск, техники, трибуны для публики, огромный сводный оркестр многоцветье флагов, танки, авиация и реактивные системы залпового огня.
Князь Кропоткин, видимо не доигравший в детстве, превращал всё, что попадало в его руки, нет, не в балаган, но в яркое и запоминающееся зрелище. Вот и сейчас он организовал парад в честь освобождения Эривани от турков в стиле советских военных парадов, с флагами, зрителями на трибунах и громким голосом ведущего – советника военного приказа Загряжского, отличавшегося глубоким и бархатным тембром голоса.
Звук усиливали пять сменяющих друг друга волхвов, и его громовые раскаты были слышны далеко от площади, где тоже было полно народу, слушавшего таким образом «прямую трансляцию» с места событий. Впрочем, войска, участвовавшие в освобождении Кавказа, всё равно прошли по крупнейшим улицам Москвы, дав полюбоваться на себя горожанам.
Княжич Горыня Стародубский находился на вышке, откуда было удобно руководить всем представлением, исполняя роль второго номера при Кропоткине и следя за очерёдностью появления сводных батальонов на площади.
Рядом с ними находилась тройка волхвов, передававших сообщения по магической связи волхвам, находившимся в войсковых колоннах и выпускающим на площадь, так что управление было вполне оперативным.
Государева ложа, где сидел сам монарх и высшие руководители империи, находилась там, где в ином мире возвышался мавзолей Ленина, а кресла для царской семьи стояли чуть ниже государя, и сейчас там, среди пёстрой толпы, где-то была и великая княжна Анна, занимавшая мысли Горыни намного больше, чем этого ему хотелось.
Та ночь, на Перунов день, проведённая на берегу Аузы, на первый взгляд не имела никаких последствий. Как объяснил князь Дмитрий Николаевич Васильчиков: «Всё, что в той ночи было, там же и осталось». Первое время Горыня всё искал способа объясниться с Анной, но словно натыкался на глухую стену, и через какое-то время бросил эту маету, занявшись действительно важными делами, которых у него было хоть отбавляй.
Но маленький пушистый комочек, за три месяца