Что могли сделать власти – ничего – это не их война. Его отправили в приют. Он заранее спрятал рюкзак в укромном месте. В приюте он задержался ровно настолько, чтоб сделать себе новое свидетельство о рождении. С мультяшной фамилией, но тогда ему казалось это олицетворением справедливости. Он сбежал из приюта и начал мстить.
Он с трудом открыл глаза. Лекс сидел рядом.
– Иуда.
– Я тебе жизнь спас.
– Зачем?
– Это вечный вопрос жизни и смерти. Пить хочешь?
– Да.
Он почувствовал, как губ касается край стакана. Сделал несколько глотков.
– Что с рукой?
– Теперь нормально, яд будет выходить несколько дней. Что тебе снилось?
– Родители.
– Я так и подумал.
– Ты-то кто в этой когорте?
– Человек, как и ты, Лукас Киан О’Брайен.
– Чтоб тебя. Он отвернулся.
– Не обижайся, спецслужбы давно тобой заинтересовались. Ты – неординарная личность.
– Сколько мне дадут – пожизненно? Если смертную казнь – я могу выбрать – укол в вэну.
Лекс погладил его по голове.
– Твои действия за последнюю неделю обсуждают пара десятков аналитиков и понять не могут, почему ты сделал так, а не по-другому.
– А спросить?
– Ты долго болел, тебя паук укусил, который тут редко встречается, последствия тяжелые.
– Я вообще редкий – судя по всему.
– Это точно.
– Зря скелеты вытащил, не хотелось бы мне это опять вспоминать.
– Не хочешь, не будешь.
– А у тебя настоящее имя есть?
– Да. Причем Александр Патрик Брайен.
– Надеюсь, мы не родственники.
– Нет. И я не гей, а г0й – почитаешь в сети.
– Мне от этого не легче.
– Ну мало ли…
– Что со мной будет?
– Когда врач отпустит, я покажу твою комнату, тебе должно понравиться. Пока можешь фото посмотреть. Шкаф забит вещами твоего размера и, надеюсь, вкуса. Стол на 3 ноута последней модели, диван. Не знаю только нужен тебе журнальный столик или мешаться будет.
– Лучше типа банкетки и чтоб сверху можно было поднос поставить.
– Точно.
– А взамен что хотите?
– Сотрудничество. По избавлению страны от ненужных людей, ну и помощь другим странам.
– Я не палач.
– А кто тебя заставляет?
– Значит я был прав по поводу военного транспорта.
– Абсолютно.
– Это же геноцид.
– А когда ты руки ребенка в масле сварил – как это называлось?
– Немного переборщил с местью. Я думаю – лучше б вы меня убили. Или этот паук мерзкий. И когда-нибудь я окажусь на месте этих бедолаг.
– Это вряд ли.
Алекс замолчал. Ему было тошно от всего этого. И когда