На этих словах тетя, все еще стоявшая на том месте, на котором Уоллис настигла ее своим откровением, развернулась на каблуках и быстрыми шагами ушла прочь в противоположную сторону.
Вся в слезах, Уоллис осталась одна.
Набравшись мужества, она отправилась к дяде в Балтимор.
– Развод?! – воскликнул он в своем большущем кабинете президента банка, оскорбившись, как и все остальные, кому Уоллис рассказывала о своих намерениях. – Я не потерплю такого позора! Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что никто из Уорфильдов начиная с 1662 года – слышишь? – НИКТО никогда не разводился! Я – публичный человек. Ты понимаешь, что своим необдуманным решением ты испортишь репутацию и мне?! Ты опять думаешь только о себе?!
Уоллис почувствовала, как тонет в огромном кожаном кресле для посетителей. Никто из ее родственников не только не готов был ее понять, но не хотел даже слушать. Но она все же сумела собраться с силами, выпрямила спину и гордо подняла голову. Она села так, как учила ее бабушка, – спокойно, независимо и достойно.
Соломон увидел столь знакомую ему позу. Так имела привычку сидеть его покойная и горячо любимая матушка. несколько смягчившимся голосом он продолжил:
– Уоллис, я никогда не был женат. Я видел, как распадаются семьи моих друзей и сколько неприятностей этот шаг приносит впоследствии обоим супругам. Я не имею опыта семейной жизни, но могу представить, что далеко не все идет так, как хотелось бы. Я тебя прошу: пожалуйста, подумай обо всем еще раз. Дай вашим отношениям еще один шанс.
Тогда Соломон еще многое сказал Уоллис, призывая к терпению, выдержке, напоминая о силе воли, присущей как его семье, так и клану Монтекки.
Девушка любила дядю и всегда прислушивалась к его советам. Не найдя больше слов для отстаивания своего решения, Уоллис согласилась примириться с наставлениями родственников и попробовать наладить отношения с Уинфильдом. Она поняла, что, избавившись от мужа, потеряет не только нелюбимого мужчину, но и нечто очень для нее важное – свою настоящую семью, которая всегда была рядом задолго до Уинфильда.
Ожиданиям не суждено было сбыться, а советы матери и тети ни к чему не привели. Уинфильд снова запирал Уоллис, не приходил домой к ужину, порой не являлся домой до самого утра. Все вернулось на круги своя.
Не находя в себе сил больше продолжать агонию, Уоллис тихо, но уверенно сказала Уинфильду о своем решении.
– Уоллис, – ответил он с расстановкой, – если ты все же передумаешь, знай… я буду рядом.
Вскоре Уоллис переехала к матери, которая еще в прошлом году перебралась жить в Вашингтон, так что далеко ехать не пришлось. Там дочь собиралась остаться только на первое время, пока не найдет источник доходов и жилье. Но, как известно, нет